Окаянные девяностые

5 марта Финкель вылетел из аэропорта «Пулково» в Бельгию. В Антверпене его встретил сын. После долгих месяцев разлуки им было что обсудить, но темы своих особых отношений с «американским другом» Финкель не стал касаться. Новая жизнь с ломящимися от изобилия прилавками супермаркетов, стерильная чистота номера и вежливая до приторности прислуга ошеломили его. Изголодавшийся на советском дефиците, Финкель отдался ей без остатка.

В тот же день, 5 марта рейсом № 061 американской авиакомпании «Delta Airlines» из московского международного аэропорта Шереметьево-2, по маршруту Москва — Франкфурт — Вашингтон отправился в путь Саттер. В ЦРУ основательно готовились к предстоящей встрече с будущим ценным агентом, и потому Саттеру пришлось провести несколько дней в Лэнгли, а затем в Пентагоне. Вместе с техническими специалистами он занимался подготовкой подробного опросника по военно-морской тематике, чтобы при встрече с Финкелем «прокачать» его по всему перечню вопросов.

Тем временем Финкель безоглядно предавался искушениям западной жизни, и если вспоминал о Саттере, то недобрым словом. Такого бардака в американской разведке он не ожидал, на все его вызовы телефон «друга Джона» не отвечал. В круговороте событий и впечатлений незаметно подходил срок окончания визы, а вместе с ним таяла надежда Финкеля заполучить заветные 500 тысяч долларов. Он уже начал паковать чемоданы, когда ранним утром в его номере раздался телефонный звонок.

На календаре было 15 марта. Неизвестный представился «хорошим знакомым Марины» и передал от нее «большой привет». Голоса самой Марины Финкель так и не услышал, ее, якобы, задержали в США «непредвиденные обстоятельства». От внимания проницательного «хорошего знакомого Марины» не ускользнул холодок в тоне гостя из России и, чтобы растопить его, он предложил: «…обсудить, но не по телефону некоторые деловые вопросы, представляющие взаимный интерес и, в частности, о будущем трудоустройстве в США». Финкель оживился и согласился на встречу в 10:00 у входа в ресторан «Макдоналдс», находившийся поблизости от отеля, на улице «De Keyser lei».

В 9:55 Финкель был на месте. Искать «приятеля Марины Орел» ему не пришлось, им оказался не кто иной, как сам Джон Саттер. После дежурного обмена любезностями американец предложил пройти в отель «Кайзерхоф» и там «спокойно поговорить». Финкель принял предложение и поднялся в номер, не подозревая, что помещение было оборудовано скрытой звуко-видеозаписывающей аппаратурой. На столе его ожидал роскошный завтрак. Изголодавшийся на советском дефиците, Финкель метал за обе щеки, при этом не забывал о главном, утолив голод, взял быка за рога и намекнул «другу Джону», что в Бельгию приехал не с пустыми руками.

Такой деловой подход внушал оптимизм. Саттер не стал ходить вокруг да около и уточнил:

— Вы имеете в виду наши договоренности, достигнутые на встрече 28 сентября в Москве?

— Да, Джон, я пошел даже дальше в их исполнении, — сделал многозначительный намек Финкель и выдержал паузу.

«Ах ты, старый еврей, цену себе набиваешь! Шалишь, со мной такой номер не пройдет!» — оценил этот ход Саттер и продолжил игру.

— О’кей, Моисей, в вас я не ошибся. Наше сотрудничество обещает быть плодотворным.

— Я тоже рассчитываю, что мои знания послужат Америке, — закинул очередную удочку Финкель.

— Безусловно, Моисей! С вашим опытом и научным багажом вас с руками и ногами возьмет и Боинг и Локхид, — подыграл ему Саттер.

— Извините, Джон, но у меня на этот счет есть некоторые опасения.

— И какие же?

— Видите ли, в конце 1990 года и потом в феврале 1993 года я через Марину Орел направлял в различные американские университеты заявочные листы на предмет моего будущего трудоустройства, но так и не получил ответов.

— О, Моисей, эти опасения не имеют под собой почвы. Ваши запросы, как видите, попали по нужному адресу, — с улыбкой произнес Саттер и возвратился к началу разговора. — И о каких материалах идет речь?

— О, они уникальны и не имеют цены.

— В нашем мире, Моисей, все имеет свою цену.

— Безусловно, Джон. По самым скромным моим подсчетам они стоят не менее 500 тысяч долларов, — заикнулся Финкель.

У Саттера брови поползли на лоб. Подобного аппетита, пусть и у изголодавшегося советского кандидата технических наук, он никак не ожидал. Финкель понял, что слишком задрал цену, и отыграл назад.

— Но не меньше 400 тысяч, это уж точно. И учтите, Джон, в отличие от вас, я смертельно рискую.

— Риск, безусловно, присутствует, — признал Саттер и отметил: — согласитесь, Моисей, будет разумно, если с представленными материалами сначала поработают наши специалисты, а потом можно поговорить и о цене.

Финкель поскучнел. Сотни тысяч долларов, которые он уже считал лежащими в своем кармане, превращались в дым. В душе он уже проклял себя за то, что на старости лет так глупо вляпался в шпионскую авантюру и скис на глазах. Опытный разведчик и психолог Саттер уловил начавшуюся в нем борьбу мотивов, и поманил пряником.