Окаянный император. Роковое путешествие

— Это очень неожиданное предложение, Николай Александрович, — заволновался Менделеев. — Надо поразмышлять, все взвесить.

— Не буду вас торопить, но и не затягивайте. Я буду ждать от вас письмо.

* * *

Министр государственных имуществ господин Островский мне не понравился сразу. Бывают такие случаи, когда видишь человека второй раз в жизни, а он уже вызывает антипатию. Никаких поводов для этого Михаил Николаевич не давал. Наоборот, он рассыпался в любезностях и был очень приветлив. Встретил меня у дверей ведомства и всю дорогу до кабинета то забегал вперед, указывая направление, то семенил позади, подсказывая, где находятся ступеньки и порожки. Вероятно, эта нарочитая услужливость и стала причиной неприязни.

— Ну, рассказывайте, Михаил Николаевич, — попросил я, устраиваясь поудобнее в кресле. — Как обстоят дела с переселением на окраины Отечества нашего?

— По-разному, ваше императорское высочество, по-разному. Крестьяне темны, поэтому на новые места перебираются неохотно. Не верят, что получат там большой земельный надел и ссуду. Да и сам путь могут осилить немногие. Сие накладно.

— Разве переселенцы сами оплачивают все расходы?

— Конечно. Казна на это не отпускает.

— Получается, что дорога доступно только тем, кто располагает деньгами, а они и здесь себя неплохо чувствуют.

— Так и есть, ваше императорское высочество.

— Систему надо менять. Перенастраивать ее под бедняков, под тех, кто остался без земли и не имеет средств к существованию.

— На это нужны ассигнования…

— Об этом не беспокойтесь. Какой срок вам понадобится на разработку предварительного плана по организации массового переселения за казенный кошт. Необходимо предусмотреть сеть постоялых дворов на Сибирском тракте и в Забайкалье, чтобы процесс мог быть круглогодичным или хотя бы приближенным к оному. Там, где возможно, надо везти людей по рекам. А в центре страны нужно организовать переселенческие конторы, которые будут разъяснять людям, что и как будет происходить. Итак, сколько времени на это необходимо?

— Полагаю, что к декабрю управимся, да-с, к декабрю.

— Помилуйте, Михаил Николаевич! Август на дворе!.. Договоримся так: через неделю наброски должны лежать у меня на столе.

— Но, ваше императорское высочество, сие совершенно невозможно! Такие сроки! — с лица Островского даже пропала улыбка.

— Для предварительного плана вполне достаточно. Приступайте. Ответственность за сей проект возложил на меня сам император, вы, впрочем, это знаете, мы не можем обмануть его доверие.

— Да, конечно, ваше императорское высочество, — согласился Островский, однако уверенности в его голосе не было.

* * *

В Аничковом меня ждали куда более приятные встречи. Вышел срок, отпущенный претендентам на вхождение в ближний круг. Правда, они сами об этом не догадывались, а лишь выполняли сомнительное поручение. Вероятно, именно его характер и привел к тому, что из шести десятков справились с поручением всего четырнадцать человек.

В этот день я получил в подарок предметы столового серебра и сервизов из посольств Австро-Венгрии, Германии, Франции и Греции. Письменные принадлежности из Французского и Испанского. Послы Нидерландов и Великобритании лишились фотографий своих детей. Из американского мне принесли звездно-полосатый флаг, ну а вишенкой на этом торте стал портрет Франца Иосифа. Газеты писали о скандале, который разразился после его исчезновения, и мне очень хотелось узнать подробности того, как он покинул гостиную миссии. Похищение полотна провернул Иван Манасевич-Мануйлов. Ему было всего 22 года, но глаза выдавали неугомонный характер и жизненный опыт. Даже робости, войдя в мой кабинет, он испытывал меньше, чем остальные.

— Здравствуйте Петр! Присаживайтесь.

— Благодарю вас, ваше императорское высочество.

— Итак, хочу услышать рассказ о том, как прошло похищение века, — улыбнулся я.

— Купить можно любого. Деньги любят все. Пару дней я понаблюдал за посольством со стороны входа для прислуги. Потом заявился туда под видом бродячего торговца. Служат там в основном мужчины, поэтому я предложил им соответствующие товары подешевле. В общем, удалось присмотреть две кандидатуры с жадным блеском в глазах. Ну а далее все просто. Подкараулил одного из них на улице, прикинулся австрийским эмигрантом и возжелал приобрести какое-нибудь полотно с изображением дорого моему сердцу императору. Кто же знал, что он вынесет эту махину, — Манасевич с улыбкой кивнул на картину.

— А разве этот служащий не опознал в вас торговца?

— Нет. Во-первых, разная одежда. Во-вторых, немного грима и, в-третьих, кто будет присматриваться к небогатому лоточнику, когда предлагаемый им товар дешевле обычного?

— Какие расходы вы понесли? Готов их возместить.

— Спасибо ваше императорское высочество, не надо. Служить вам — честь. И, мне кажется, деньгами Вы не обидите.

— Это действительно так. Но, Петр, давайте договоримся сразу: обмана и воровства я не потерплю. При возникновении необходимости, смело приходите ко мне. Если же будете… своевольничать — это закончится… плохо.

— Я понял вас, — склонил голову Манасевич.