Окаянный император. Роковое путешествие

Иногда приходили депеши от российского посланника в стране Восходящего солнца Шевича. Министр иностранных дел Гирс прислушался к моей просьбе и решил не переводить Дмитрия Егоровича на другую должность. Посол писал о тревожных моментах, которые стал подмечать после нашего доверительного разговора. От переустройства императорской армии и флота на европейский лад, активного развития промышленности до усиления экспансионистских настроений и жадных взглядов, кидаемых с островов на материк в сторону Кореи и Китая. Похоже, посол окончательно осознал весомость моих опасений и начал перестраивать с учетом них свою деятельность. Ждал я депеши и из САСШ. Было очень любопытно узнать, как там устроились мои «занозы». Оправдалась ли ставка на талантливых, но непослушных. Смогли ли они начать работать единой командой, или никак не могут наладить диалог.

Кстати, с письмами из-за рубежа первое время возникали проблемы. В бумагах наследника я обнаружил послания на английском, немецком и французском. Получается, он эти языки знал. В моем же арсенале был только разговорный американский, да международный сленг программистов, но от всего этого в XIX веке было столько же толку, сколько от навыков работы на компьютере. Пришлось обратиться за помощью к ректору Санкт-Петербургского университета. Его я попросил прислать мне молодого человека «склонного к изучению языков и знающего большое их количество». Просьба моя была удовлетворена, но несколько неожиданно. В один прекрасный день на пороге дворца появилась молодая девушка с рекомендациями. В них Александре Михайловне Домонтович давались самые лестные характеристики. Дочь генерала, из аристократической семьи. Прекрасно знает английский, немецкий, французский, шведский, норвежский и финский языки. Александре было всего девятнадцать, но стержень в ней уже чувствовался. Даже авантюристы из моего окружения относились к ней с уважением. В обязанности госпожи Домонтович входил перевод иностранных писем и ответов на них при необходимости. Однако в этот раз один из конвертов остался нераспечатанным. Пришлось звать переводчицу.

— Александра Михайловна, вы пропустили.

— Это личное, ваше императорское высочество, — слегка смутившись, проговорила девушка.

— Разве я делил послания на категории, когда брал вас?

— Его написала принцесса Гессен-Дармштаадтская, — не сдавалась Домонтович.

— И что?

— Все знают, что вы с ней влюблены друг в друга, — заявила Александра и залилась румянцем.

— Подождите, так это та самая Гессенская муха, что наградила сына Николая Алексея гемофилией? — вырвалось у меня, и я тут же очень пожалел о сказанном.

— Простите, я не понимаю ваше императорское высочество, — Александра уставилась на меня непонимающим взглядом.

— Видите ли, в аристократических кругах ходит такая история… Как бы вам сказать… В общем, есть слухи, что принцесса не совсем здорова… И… давайте оставим эту тему. Переводите, а я пока выйду на балкон подышу, здесь что-то… жарко.

Объяснение было более чем странным, но мне надо было срочно побыть в одиночестве. Сведения о заболевании сына Николая II имелись в моем небольшом багаже исторических знаний. В университете на одном курсе со мной учился парень, который страдал от этой болезни. Тайны из болезни он не делал, даже немного бравировал своим «царским недугом». Мол, поражает он только представителей монарших фамилий. Причем несвертываемость крови бывает только у мужчин, а женщины ее лишь переносят и передают по наследству. И одним из самых известных гемофиликов был отпрыск Николая и его супруги, в девичестве принцессы Гессен-Дармштаадтской, к которой в России прицепилось неприятное прозвище Гессенская муха. И, похоже, роман с будущим императором у нее уже закрутился, более того, о нем многие знают.

Порывистый ветер бросил в лицо водяную пыль, проник за ворот костюма. Так, с любовью надо завязывать, сейчас надиктую ответ, что касается переводчицы, то будем надеяться, что она мало поняла из моей реплики. Про себя я говорил в третьем лице, а Алексея не существует даже в проекте. В крайнем случае будет еще одна маленькая сплетня о странностях наследника.

— Ну что, Александра Михайловна, вы справились? — спросил я, вернувшись в кабинет.

— Да, ваше императорское высочество, — и она протянула мне листок бумаги с текстом.

Строчки, написанные не очень аккуратным почерком, запрыгали перед глазами. Принцесса интересовалась, почему «милый Ники совсем забыл свою Аликс», «как она страдает без вестей от меня», и «как мало вокруг людей, которые понимают ее так же, как Ники». Мда… Чувства у этой пары сильные. Вряд ли молодая девушка могла играть так натурально. Но вариантов нет. Придется расставаться…

— Госпожа Домонтович, вы готовы писать ответ?

— А разве вы не сделаете этого лично? — мне показалось, что в ее взоре появилось осуждение. Ладно, переживу.

— Нет. Начинайте.