Окаянный император. Роковое путешествие

Дорогу теперь частично оплачивать казна. На удивление, даже это не вызвало особых споров. Перевозка семей по железной дороге до Оренбуржья, выделение там лошади с телегой и строительство цепи постоялых дворов выходило дешевле, чем возить людишек на кораблях с Черного моря до Тихого океана. Причем «сервис в пути» обеспечивали те же переселенцы. Семьям с взрослыми детьми предлагали размещаться на жилье вдоль тракта. Им помогали отстроить большое подворье, взамен же они обязались размещать проезжающих на постой по фиксированным ценам и следить за состоянием дороги. Располагались такие импровизированные гостиницы примерно через каждые 180 верст, лошадь не спеша преодолевала их дней за шесть. Седьмой был предназначен для отдыха. По расчетам, на весь путь крестьяне должны были тратить не больше десяти месяцев, а не полтора-два года, как было раньше.

Однако все предпринимаемые шаги не дали ожидаемого, по крайней мере мной, эффекта. По данным Министерства государственных имуществ за тот год, когда я взял программу под свой контроль, в Сибирь и на Дальний Восток отправилось примерно сто тысяч человек из почти девяноста пяти миллионов проживающих в центре страны. Это была даже не капля, процент на уровне погрешности. С другой стороны процесс только начинался. И была надежда, что поток год от года будет увеличиваться.

Я вполне освоился в новой роли и в новом-старом времени. Программист окончательно стал наследником престола. На заседаниях Комитета министров и Государственного совета мне не приходилось ломать голову над тем, кто держит речь. А их участники перестали удивляться моему присутствию. Александр III был рад тому, что сын заинтересовался делами государства. Но, судя по тому, что на обед меня приглашал в Екатерининский, он был чем-то недоволен. Обычно семейные трапезы проходили в Гатчине или у меня в Аничковом. Царское село и Зимний император недолюбливал за излишнюю помпезность. Впрочем, в этом вопросе взгляды наши совпадали.

За столом не было мамы и сестер с братьями, зато оказался Победоносцев. Похоже, отцу для разговора понадобилась его поддержка, или недоволен мной был именно Константин Петрович. В полном молчании мы съели закуски, суп, горячее. Император не отказал себе в нескольких рюмках водки, мы с Победоносцевым не пили. Кстати, с недавних пор во дворцах и во многих аристократических домах к застольям подавали исключительно простые деревянные ложки. На фоне изящного фарфора и серебряных вилок с ножами они смотрелись нелепо, но мода возникла. Ее основоположником выступил император. Он не забыл про подаренную поделку и произвел настоящий фурор, когда достал ее на одном из званых обедов. Увидев это, такими же ложками обзавелись и многие придворные.

Поддержала отца и мама. Однажды после того, как он порубил дрова (так Александр старался поддерживать физическую форму) и умылся, она поднесла ему для утирания полотенце из домотканого полотна. Как рассказывали свидетели, его императорское величество принял подношение с легкой улыбкой. Естественно, что после такой рекламы «игра в народность» не могла не стать популярной. Очень скоро цены на деревянные ложки и грубые изделия деревенских ткачих начали расти. Я воспринимал это как собственную маленькую победу. Не знаю, сколько жизней удалось спасти от голодной смерти благодаря этому проекту, но то, что село получило больше денег, чем в реальной истории, — это факт. Было понятно, что увлечение предметами крестьянского быта долго не продлится, но и это было достижение. Обед закончился. Отец откинулся на стуле и закурил.

— Николай Александрович, — начал обер-прокурор Синода, — по Петербургу ходят разного рода нехорошие… слухи.

Я решил не приходить к нему на помощь и промолчал. Победоносцев продолжил.

— Говорят, во время путешествия по Сибири вы охотно встречались с политическими ссыльными и даже посещали один из острогов.

— Какие же это слухи, Константин Петрович? Все это правда.

— Позвольте спросить, Николай Александрович, зачем вы это делали? Негоже члену императорской фамилии общаться с теми, кто подрывал устои и покушался на членов августейшей семьи.

— Во-первых, ни один из тех, с кем я разговаривал, в покушениях не участвовал. Это я уточнял особо (это был блеф чистой воды). А во-вторых, скажите, господин обер-прокурор, что вы знаете о революционерах?

В глазах Победоносцева возникло удивление. Не смогли его скрыть даже стекла очков.

— Эти господа преступники, коим самое место на каторге. Они подрывают основу государства нашего.

— И это все?

— Зачем же более? И этого достаточно.

— Разрешите с вами не согласиться, любезный Константин Петрович. Вы изучали право. Из-под вашего пера вышло множество книг и несчитанное количество статей, посвященных этому вопросу. Зачем все это? Коль можно было ограничиться университетским курсом?

Подобная трактовка вопроса загнала Победоносцева в тупик, но конфликтовать с ним мне не хотелось.