Океан

– Такой славный человек! А тут один матрос слишком близко наклонился к Нони – может быть, он и ничего не хотел сделать дурного, но он слишком близко наклонился и я выстрелила в него из твоего пистолета. Это ничего, что я выстрелила в нашего матроса?

Хаггарт хохочет:

– У него была смешная рожа! Ты убила его, Мариетт.

– Нет. Я не умею стрелять. И это он сказал мне, где ты. О, Хаггарт, о мой брат!

Всхлипывает – и говорит гневно с отголоском змеиного шипа в ползущем голосе:

– Я ненавижу их! Их еще мало мучили; я мучила бы их еще больше, еще больше. О, какие же они трусливые негодяи! Послушай, Хаггарт: я всегда боялась твоей силы, в ней всегда было для меня что-то непонятное и страшное. Где его Бог? – думала, и мне было страшно. Еще сегодня утром я боялась, а вот пришла ночь, и пришел этот ужас, и по огненной дороге я прибежала к тебе: я иду с тобою, Хаггарт. Возьми меня, Хаггарт: я буду душою твоего корабля!

– Душа моего корабля – я, Мариетт. Но ты будешь песней моей освобожденной души, Мариетт. Песней моего корабля будешь ты, Мариетт. Ты знаешь, куда мы пойдем? Мы пойдем искать край света, неведомые страны, еще неведомых чудовищ. А по ночам нам будет петь отец-океан, Мариетт!

– Обними меня, Хаггарт. Ах, Хаггарт, тот не Бог, кто делает людей трусами! Мы пойдем искать нового Бога.

Хаггарт шепчет бурно:

– Я лгал, что я все забыл – этому я научился в вашей стране. Я люблю тебя, Мариетт, как огонь. Эй, Флерио, товарищ!

Кричит радостно:

– Эй, Флерио, товарищ! приготовил ли ты салют?

– Приготовил, капитан. Берега вздрогнут, когда зашепчут наши малютки.

– Эй, Флерио, товарищ! Не скаль зубы, не кусая – тебе не будут верить. Положил ли ты ядер, круглых, чугунных хороших ядер? Дай им крылья, товарищ – пусть черными птицами разлетятся по берегу и морю.

– Есть, капитан.

Хаггарт смеется:

– Я люблю думать, как летит ядро, Мариетт. Я так люблю следить его невидимый полет. А если кто подвернется – пусть! так бьет сама судьба. Что цель? Только глупцы нуждаются в цели, а дьявол, зажмурившись, бросает камни – так веселее мудрая игра… Но ты молчишь – о чем ты думаешь, Мариетт?

– Я думаю о тех. Я все думаю о тех.

– Тебе их жаль? – хмурится Хаггарт.

– Да, мне их жаль. Но моя жалость – моя ненависть, Хаггарт. Я ненавижу их, и я убила бы их еще, еще!

– Мне хочется поскорее лететь – такая у меня свободная душа. Давай шутить, Мариетт. Вот загадка, отгадай: для кого сейчас рявкнут пушки? Ты думаешь для меня. Нет. Для тебя? Нет, нет, да нет же, Мариетт! Для маленького Нони, вот для кого, для маленького Нони, который сегодня вступает на корабль. Пусть проснется при громе – вот удивится наш маленький Нони! А теперь тише, тише, не мешай ему спать, не порти пробуждения маленькому Нони.

Шум, голоса – приближается толпа.

– Где капитан?

– Здесь. Стой, капитан здесь!

– Все кончено. Их можно класть в корзину, как сельдей.

– Наш боцман молодец! Веселый человек.

Хорре, веселый и пьяный, кричит:

– Тише, черти! Или вы не видите, что здесь капитан? Кричат, как чайки над дохлым дельфином.

Мариетт отходит в сторону на несколько шагов туда, где спит маленький Нони.

Хорре. Вот мы и явились, капитан. Потерь нету, капитан. Ну, уж и смеялись же мы, Нони!

Хаггарт. Ты что-то рано напился, Хорре. Говори, о дьявол!..

Хорре. Есть! Дело сделано, капитан. Наши деньги мы все собрали, не хуже королевских сборщиков податей. Я не мог отличить, какие деньги наши и собрал все. Ну, а уж если какое золото они закопали, то, прости, капитан, мы не мужики, чтобы пахать.

Смех. Смеется и Хаггарт.

– Пусть сеют, мы пожнем.

– Золотые слова, Нони. Эй, Томми, слушать, что говорит капитан. И вот еще: сердись, не сердись, а музыку я разбил, раструсил на кусочки. Покажи трубку, Тэтю! Видишь ли, Нони, я сделал это не сразу, нет. Я предложил ему сыграть джигу, а он сказал, что эта штука не может. Потом он сошел с ума и убежал. Там все сошли с ума, капитан! Эй, Томми, покажи бороду! Старуха вырвала ему полбороды, капитан, теперь он ни на что не похож. Эй, Томми! Спрятался, ему стыдно показаться. И вот еще что: поп сюда идет.

Мариетт восклицает:

– Отец!

Хорре удивленно:

– А, это ты? Если она жаловаться пришла, то я доложу тебе, капитан: поп чуть не убил одного матроса. Да и она тоже. Я уже попа велел связать.

– Молчать!

– Я не понимаю, Нони, твоих поступков.

Хаггарт со сдержанным гневом.

– Я велю заковать тебя в цепи! Молчать!

С возрастающим гневом:

– Ты смеешь мне возражать, гадина! Ты…

Мариетт предостерегает:

– Гарт! Отца привели.