Океан Бурь. Книга вторая

— Никуда ты не пойдешь, — сказала Карасик-мама Карасику-папе. — Конников и без тебя справится. А Володю, если уж ему крайне необходимо, Катеринка проводит. Да посмотрит, чтобы он и в самом деле не убежал.

Вот тут как у них: сразу уж и сторожа приставляют. Девчонку. Смешно!.. Так подумал Володя, хотя в самом деле ему было не до смеха. Катя — она не простая девчонка, она таежная девчонка, рыбачка. Да еще у нее Соболь — попробуй убеги от таких.

Володя выбежал на крыльцо и сразу же лоб в лоб столкнулся с огненно-алым солнцем. Оно только что оттолкнулось от мохнатой заречной горы и было очень веселое, озорное, и все кругом веселилось, плясало и пело от радости.

На стены домика и стекла лучше было и не смотреть — они блестели наперегонки: кто ярче. Стволы высоченных сосен сверкали, как древки праздничных флагов, отбрасывая прямые синие тени через весь берег. Сквозь кроны сосен пробивались огненные пики золотого света.

Птицы трещали и свистели на разные голоса.

Розовый туман плясал над огненной рекой.

Соболь, тоже красный, как лиса, подлетел к Володе и, как друг, положил лапы на его плечи. Они вмиг подружились. Как было бы все хорошо в такое весеннее веселое утро, если можно было бы во всем доверять друг другу. Вот Соболь, сейчас он приласкивается, а стоит Кате, его хозяйке, только свистнуть — и он кинется выполнять ее приказание.

— Пошли, — сказала Катя, появляясь на крыльце.

На ней была та же старая стеганка, только теперь без пояска, и блестящие сапожки. Она говорила на ходу:

— Ты, наверное, думаешь, что моя мама несерьезная. Ты не знаешь, какая она на работе. Очень строгая. Она просто веселая. А у тебя?

Они пошли по сырому песку. Соболь подбежал к реке и понюхал воду.

Володя вспомнил свою маму и вздохнул. Какая она? Конечно, она очень хорошая. Она самая лучшая. Только ей все время некогда. А раньше и она веселая была, и он никогда не думал, серьезная она или не очень. В футбол играла с мальчишками, болтала всякую веселую чепуху. И в то время ничего не скрывала от сына. Сразу отвечала на все вопросы.

Он молчал, и Катя, наверное, желая его утешить, тихонько сказала:

— Ну, ничего…

Как будто по голове погладила. Эти девчонки всегда лезут со своими утешениями. Володя вспылил:

— А у меня мама знаешь, какая? Я вот тебе картину покажу. На фронте она у палатки сидит.

— А я уже видела, Конников показывал, когда ты спал.

— Тогда и нечего спрашивать!

— Ух, какой! Зачем ты от нее убежал, удивляюсь?

— Убежал, и все. А тебе-то что?

— Уж и спросить нельзя?

— А чего спрашивать? Я тебя не спрашиваю.

— Так ведь я из дому не убегаю, — задиристо проговорила Катя и тут же поняла, что этого не надо было говорить. Она не бегает… Подумаешь, чем расхвасталась. А для чего ей бегать, когда у нее папа есть! А у Володи нет, и он думает, что Снежков его отец, а мама говорит, этого быть не может, и он напрасно надеется.

Засунув руки в карманы пальто, Володя шел впереди. Вода широкой ленивой волной набегала на берег и снова откатывалась, как будто кто-то нарочно раскачивал реку.

В тишине было слышно, как Соболь звонко пьет розовую воду. Володя остановился. Соболь сейчас же перестал пить и подошел к нему. Володя погладил его, и тот тихонько заскулил, тычась холодным носом в Володину руку. Володя взял его за уши. Соболь сразу притих и прижался к нему. Собака понимает, когда человеку не по себе, особенно, если это такой небольшой человек.

Глубоко вздохнув за его спиной, Катя тихо позвала:

— Пойдем.

Володя не тронулся с места. Катя подождала немного, соображая, обидеться ей или не стоит.

— Как хочешь, — равнодушно сказала она.

Как хочешь? Если бы все шло так, как хотелось Володе, то ему нечего было бы и делать на этом берегу. Сидел бы себе дома и только бы и знал, что придумывал всякие желания. Стоит захотеть, и все уже исполнилось, без всяких хлопот. Но тогда он не узнал бы Землю Снежкова, не увидел бы ни Катю, ни Соболя, не познакомился бы с красивым человеком Конниковым. Володя представил себе, какая скучная жизнь наступила бы. Не успел он все это додумать до конца, как услыхал какой-то грохот за лесом. Словно надвигалось тяжелое, гремящее облако. Но это был вертолет. Он так низко летел над соснами, что Володе казалось, будто вращающийся винт сшибает верхушки сосен. Над рекой вертолет немного повисел, потом качнулся, накренился и пошел вдоль реки, набирая высоту.

Когда снова стало тихо, Володя спросил:

— Что он тут высматривает?

— Это пожарный вертолет, — объяснила Катя. — Высматривает он, нет ли где в тайге огня. Теперь целое лето будет летать.

«Все она знает», — подумал Володя с завистью. А Катя продолжала:

— А иногда он садится вот на этой поляне, и летчики приходят к нам…

— Вертолетчики, — выкрикнул Володя. — А зачем они к вам заходят?

Катя удивленно посмотрела на него:

— Попросят напиться, посидят, покурят… А ты что, не веришь?

— Верю.

— А кричишь, как будто я вру. Одного летчика зовут Гоша, а другого тетя Аня. Другую, потому что она женщина. И я с ними сколько раз летала. Вот ты опять не веришь.