Океан и Деградация (СИ)

Вернемся к его лицу. Оно смешит. Его реакция правда забавна. Я хорошо осознаю, что могу напугать людей. Мне об этом часто говорили, прося не ходить ночью одной в уборную, а только с сопровождающим, чтобы у какой-нибудь бедной тетушки не случился сердечный приступ. Но Дилан произносит это без давления, думаю, он опять шутит, и, ладно, в этот раз я невольно реагирую, слабо растянув губы. Если бы не заторможенность моего мышления, я бы успела осечься и сохранить каменное выражение лица. Но не в этот раз.

Дилан сует одну ладонь в карман джинсов, немного наклонив голову к плечу, и по-прежнему щурится, пока смотрит на меня:

— Что-то новенькое, — свободной рукой указывает на мое лицо, поэтому уголки моих губ тут же опускаются, выражение принимает былой холод, и парень не успевает как-либо прокомментировать мою внешнюю перемену, ведь я опускаю голову, проскользнув мимо, чтобы выбраться из подобия ловушки между тележкой и аквариумом. Спешу к Роббин, от легкого ускорения движения тут же усиливается сердцебиение, а голова сильнее идет кругом. Появляется одышка. Такая скорая реакция. Хорошо. Значит, я слабее, чем в прошлом году.

Оступаюсь возле Роббин. Просто спотыкаюсь о свою же ногу, ничего нового. Хорошо, что у женщины отменная реакция, она успевает поймать меня за плечо и помогает мне выпрямиться:

— Не больно? — терплю, качнув головой. На самом деле, самое больное — её касание. В прямом смысле. На коже плеча останутся синяки, но ничего. Мне они нравятся.

— Осторожнее, ладно? — Роббин поправляет ткань моего свитера. Она часто поправляет чужую одежду, особенно своего сына, которая постоянно мятая. — Не бегай, — просит. Я отвечаю коротким кивком, начав прихрамывать за женщиной, и лишь коротко оглядываюсь на Дилана, не знаю, с какой целью, просто надеюсь, что он продолжит стоять там. И он стоит. И смотрит на меня.

Это пугает. Я не хочу… Не хочу находиться под чьим-то наблюдением.

Под наблюдением представителя противоположного пола.

Роббин тщательно относится не только к уборке. Ко всему. Это касается и покупок. Не знаю, но меня заставляет улыбаться то, с какой нервной улыбкой консультанту из мясного отдела приходится разговаривать с женщиной, которая заставляет его ходить с ней и отвечать на все всплывающие в голове вопросы. Роббин без остановки берет упаковки с курицей и прочим мясом, расспрашивая молодого паренька, который, думаю, и сам не настолько осведомлен о качестве продуктов. Я решаю, пока есть время и возможность, понаблюдать за курицами, которые лениво бродят за стеклом.

— Эта женщина всё тщательно проверяет, — да, Дилан стоит рядом, катая тележку то вперед, то назад. Видно, он не знает, чем себя занять, поэтому, боюсь, будет стараться потрепать языком со мной. Такая перспектива меня удручает. И, в попытке продемонстрировать свою незаинтересованность в беседе с ним, я шепчу под нос:

— Милые, — говорю о курицах. Никогда прежде их не видела вживую. Думала, они более активные, а тут еле передвигаются, забавно дергая головками. Дилан подходит ближе ко мне, наблюдая за курицами, и, думаю, мы оба переводим взгляд на вошедшего к птицам мужчину с большим кухонным ножом в руке. Его перчатки вымазаны в крови, как и белый фартук.

— Идем, — парень вдруг заговаривает. — Моя мать ещё долго собирается мучить консультантов, — делает шаги назад, бедром толкая тележку, а я ближе подхожу к стеклу, с легким… Замиранием сердца в груди наблюдаю за тем, как мужчина отлавливает одну из куриц, крепко сжав её шею пальцами. Та даже не дергается, не пытается вырваться. Сдается. Вот так.

— Гоу, — Дилан тыкает пальцами мне в плечо, не думаю, что он применяет силу, просто моя кожа воспринимает всё с большей чувствительностью. Оборачиваюсь, резко, схватившись за плечо, и хмуро смотрю на парня, глотнув воды во рту. Дилан опускает ладонь, вижу, не совсем понимает, в чем дело и причину моей реакции, но всё равно произносит:

— Извини, — отступает назад, повторив. — Идем, пока фрукты возьмем, — кивает на Роббин, которая уже яро держит бедного паренька за рукав, не давая отойти в сторону. — Она надолго, — катит тележку, начав шагать к отделу фруктов. Оглядываюсь на женщину, вздохнув, и медленным шагом направляюсь за парнем, не зная, куда себя деть. Вокруг полно людей. Я не могу свободно перемещаться в их толпе. И подстроиться не выходит. Всё равно пихают и толкаются, что странно. Они ведь видят, что здесь человек.

Почему нельзя быть немного… Осторожнее.

Встаю на месте, опустив руки, пока мимо проходят люди с тележками. Дети громко кричат, взрослые, в попытке их успокоить, начинают зло повышать голос. Нервно дергаю пальцами ткань свитера, ожидая, пока вокруг меня станет немного меньше покупателей, но, честно, их поток уже сбивает меня. Я теряюсь. В какую сторону мне идти? Такое чувство, будто все жители порта собираются здесь. Или же это единственный нормальный магазин на весь город.

Опускаю глаза, фокусируясь на неподвижном. На своих ногах. Это поможет уменьшить чувство тошноты. Дыхание давно сбивается и бестолку пытаться вернуть себе внутренний покой.

— Тея?