Океан и Деградация (СИ)

— Почему ты решила взять подростка? — давит тележкой на её бедро. — С детьми-то еле справляемся, — хмурится, пустив смешок, и выдает очевидное. — Со мной ты не справляешься, — напоминает об этом важном факте, заставив мать раздраженно закатить глаза. — Решила разбавить свой стресс ещё одним трудным подростком?

— Есть причина, — женщина пихает от себя тележку, ругнувшись на парня, который не должным образом воспринимает грубость, поэтому остается спокойным:

— Какая?

— Я должна объясняться перед тобой? — Роббин пускает смешок, подтянув лямку сумки выше по плечу. Дилан улыбается:

— Хорошо бы посвящать меня в свои планы.

Оба отвлекаются от неприятной беседы, обратив внимание на Тею, которая пытается вытащить картонную упаковку из пачки таких же, чтобы начать складывать внутрь яйца. Но у неё не выходит.

— Конечно, — Роббин шепчет. — Стоит ей давать задания, но…

— Она не справляется, — Дилан вздыхает. — Ни с чем.

— Да, это точно.

— Она тут кран открыть не могла.

— Ты подкрутил? — Роббин переводит глаза на сына. Тот так же медленно обращает внимание на неё:

— Да.

— Умница, — вздыхает, вновь изучая список.

— Но всё-таки… — Дилан не отстает, и женщина опускает руки, сдавшись:

— Почему тебя это так заботит? — уже с давлением и ворчанием перебивает сына, а тому есть, что ответить, так что он ни на секунду не мнется:

— Потому что я хером чувствую, что от неё будут только проблемы, — с таким же давлением высказывает. — Она — одна большая проблема.

— Послушай, — Роббин набирает кислорода в легкие, устало коснувшись пальцами лба. — Во-первых, — морщится, — фу, никогда так не выражайся, — Дилан смиренно кивает, но женщина слишком хорошо его знает. Он точно выкинет нечто более мерзкое, чем это. Остается только ждать.

— Во-вторых, — поглядывает на Тею, которая не справляется с упаковкой, но умело забирает одну из них у полной женщины, которая отворачивается, чтобы наполнить яйцами ту, что держит в руках. — С чего ты взял, что она будет проблемной? — смотрит на сына, пытаясь убедить его. — Вспомни, сколько детей через нас прошло. И все…

Грохот. Роббин и Дилан вновь поворачивают головы, уставившись на Тею, из влажных рук которой выскальзывает упаковка. Теперь те яйца, которые она набрала, разбиты. Белок смешивается с желтком, растекаясь в стороны, а люди бросают на девушку косые оценивающие взгляды, оценивают её с ног до головы, с неприязнью морщась и отходя в стороны, будто бы от Теи несет мертвечиной, а сама девушка нервно моргает и приседает на трясущихся ногах, дрожащими руками сжав испачканную упаковку.

И Дилан внезапно понимает, ухватившись за следующее сравнение, которое всплывает в голове:

— Наркоман.

Роббин сглатывает, напряженно въевшись взглядом в пол, когда парень врезается своим в её профиль, осознав, насколько метко попадает, ведь женщина замолкает, сжав пальцами исписанную бумажку:

— Она наркоман?

***

Бренчит. Нет, не играет, а именно пытается что-то выдавить, пока мучает бедную гитару Дэна. Вполне возможно, он окончательно расстроит инструмент, и бедному другу придется долгое время привыкать к новому звучанию. У Дилана нет таланта к музыке, но он не из тех, кто привыкает к похожим мыслям. Когда он понимает, что не способен на что-то, то раздраженно продолжает пытаться развить в себе навык. Так произошло со многим в его жизни. Например, поступив в первый класс, он бегал медленнее всех. Даже девчонки без труда обгоняли его на соревнованиях. Но к классу третьему, после многих тренировок, он вышел вперед. И это непонятное упорство проявляется во всех аспектах его обыденности. Если что-то не выходит, его это злит, раззадоривает, отчего интерес и желание подогреваются. Убьется, но осилит — вот, кажется, его правило. Он не оглашает данного, но даже Роббин завидует этой необъяснимой настырности. Которая, конечно, раздражает, особенно, когда парень достает её. Всё-таки не может быть одной стороны медали. Даже хорошие черты характера имеют свои недостатки в иных случаях проявления.

Если Дилан чего-то хочет, он этого добьется. Рано или поздно. И никак иначе.

Сидит на кровати, согнув одну ногу, чтобы поддерживать гитару. Пытается правильно поставить пальцы, чтобы наиграть, по словам Дэна, одну из самых легких мелодий. Не выходит. Постоянно дергает не те струны. Злит? Определенно, но он продолжает, наплевав на указ матери делать домашнюю работу. Да, он разложил рядом учебники и тетради, правда, это только для вида. Парень уже давно не заботится об учебе.

Потому что и обучение дается ему, как чертов щелчок пальцем о палец. Легко. Будто бы все эти знания уже вложены в его голову, остается лишь напомнить. Роббин всё никак не может понять: её сын гений, или чертов везунчик? Наверное, и то, и другое.

Женщина стучит в дверь, в который раз сдерживая внутри недовольство, ведь не любит, когда кто-то закрывается. Дилан резко отставляет гитару за кровать, взяв в руки учебник по истории, и обращает взгляд на заглядывающую в комнату мать, брови которой поднимаются выше, собирая неглубокие морщины на лбу:

— Ты уроки делаешь?