Океан и Деградация (СИ)

— Ты — мастер обламывать, — он пускает смешок, качнув головой. — Серьезно, Тея, — сжимаю пальцами хрустящий пакет с фруктами. — Кто был твоим учителем? — улыбается, выдернув еще один пакет, чтобы набрать персиков. Всё еще качает головой, усмехаясь. Я… Немного разочаровано вздыхаю, опустив голову, и кладу пакет в тележку, скрестив руки на груди. Потираю пальцами плечо, на котором уже ощущаю больные участки. Надеюсь, синяки не скоро пропадут. Мне доставляет удовольствие их наличие на теле.

Признаю. Этот парень не пробивной, но не могу окончательно поверить, что его не задевает мое поведение, поэтому остается ждать, когда он сорвется на меня.

«Хочешь персик?»

Резко перевожу напряженный взгляд на пакет персиков, что наполняет парень, не совсем тщательно проверяя фрукты. Медленно свожу брови к переносице, пальцами коснувшись запястья, чтобы иметь возможность…

«У меня много персиков. Ты ведь любишь…»

— Ну, так что? — Дилан кладет пакет персиков рядом с яблоками. Я поднимаю на него широко распахнутые глаза, еле удержавшись от рваного вздоха, что обычно следует за моим напряжением.

Смотрит на меня, поставив руки на талию, а я сжимаю свои плечи, заприметив за его спиной приближающуюся Роббин, которая еле удерживает несколько упаковок с мясом, поэтому протискиваюсь между тележкой и Диланом, который, клянусь, пускает смешок, заставив меня напряженно отвести взгляд. Спешу к женщине, чтобы больше не оставаться наедине с человеком, который настораживает меня. Своим давлением. Вряд ли я действительно интересна ему, от этого данная ситуация мне еще неприятнее. Скорее всего, его мать настаивает на том, чтобы мы нашли общий язык.

Но, повторюсь.

Я не преследую эту цель.

Мне не нужны друзья.

«Вы только посмотрите на неё».

Замедляю шаг, приближаясь к Роббин. В голове странным образом всплывают воспоминания, которые приводят меня к растерянности. Я путаюсь между реальностью и миром мыслей, миром прошлого, но умело возвращаю себя, когда проникаю пальцами под ткань рукава свитера, нащупав вечно больной участок кожи на запястье.

…Крепкая хватка на шее, резкое дерганье головы выше, напуганный взгляд в потолок…

Мнимая боль охватывает глотку, словно кто-то жестко сжимает кожу шеи, вонзая в неё ногти. Не даю себе проникнуться воспоминаниями. Щипаю запястье. Место, с которого никогда не пропадает синяк, ведь я постоянно нервничаю, постоянно борюсь с чем-то внутренним, на уровне подсознания. Именно таким образом. Физическая боль — самая действенная.

«Маленькая дрянь, давай, пой».

Щипаю. Иду к Роббин. Щипаю. Слежу за дыханием.

Прочь из меня.

***

— Так… — Роббин переминается с ноги на ногу, ощущая легкую усталость от долгого хождения по гипермаркету. Она тщательно скользит взглядом по списку покупок в своих руках, чтобы точно понимать, сколько продуктов осталось взять. Дилан катает тележку вперед-назад, толкая её от себя и отпуская, а после резко сжимая ручку и подтягивая к себе. Очень увлекательно. Он изредка поглядывает на девчонку в свитере, которая смотрится нелепо. Честно. Очень. Эти мешковатые джинсы, этот старый свитер. Вся одежда висит на ней, будто мешок. Неудивительно, что люди оглядываются на неё, долго рассматриваются, даже шарахаются. Конечно, это не касается парня, но разве самой Тее приятно чувствовать всеобщую неприязнь? Она… Окей, Дилан признается в своих мыслях.

Тея похожа на человека без места жительства. На бомжа. Вот, о чем он подумал мгновение назад. И его злят собственные мысли. Никогда прежде он не испытывал к кому-то столь сильной неприязни из-за внешности. Круг его общения разнообразен. Каких только людей он не встречал. Но именно Тея, м-м, что-то отдельное. Дилан не может долго смотреть на неё. Противно.

Парень опирается локтем на ручку тележки, пока другой упирается себе в бок, и хмуро изучает поведение Теи, которая еле протискивается между людьми, пытаясь что-то им сказать, попросить пройти, но вместо слов слышен лишь её писк, и Дилан хмурится, вдруг осознав:

— Я понял, кого она мне напоминает, — переводит внимание на Роббин. — Мышь, — женщина отрывает глаза от списка, томно вздохнув и прикрыв веки. — Серую. Мышь, — с паузами произносит Дилан, повернувшись так, чтобы опереться локтями на ручку тележки:

— Скажи честно… — его мать пытается вновь проверить список. — Она какая-то недоразвитая? — Роббин моргает, качнув головой, и еле сдерживается от желания хлопнуть сына по плечу. Но тот слишком настырный и поэтому толкает тележку, чтобы та ударила мать в бедро:

— А-у. Женщина.

— Просто, — она опускает руки, обратив внимание на сына, но не находит подходящих слов, поэтому мнется, под надзором О’Брайена анализируя свою мысль, которую хочет озвучить. — Из-за травмы головы… — пальцами касается виска, говоря тише. — Физической и психологической, — уточняет, пытаясь, правда, пытаюсь выразиться мягче. — У неё слегка…

— Крыша поехала? — Дилан не особо подбирает слова, и женщина вздыхает, окинув сына недовольным взглядом:

— Я не таким образом хотела выразиться, — вновь хочет уткнуться в список, но сын не позволяет, продолжив расспросы: