Океан и Деградация (СИ)

— Слава Богу, — Роббин зачем-то снимает сумку с плеча, поставив её на край кухонного стола, и принимается разматывать шарф, непринужденно улыбаясь, пока я вся извожусь от того, как пристально Дилан смотрит на мать. Есть в его взгляде что-то… опять это гребаное что-то. Я не пойму. Он словно выжидающий хищник.

Невольно перескакиваю вниманием с парня на Роббин, снимающую пальто и Эркиза, оторвавшего взгляд от газеты и с таким же недоверием косящегося на сына мисс О’Брайен.

— А то мы уже начали переживать, — женщина, наверное, от нервов запамятовала, что ей надо бы скорее в больницу на смену. Она почему-то идет к холодильнику, повинуясь материнскому инстинкту, наверное:

— Что хочешь на…

Ужин. Она хотела сказать на ужин. Но не договорила, так как Дилан чуть поднимает одну из рук, демонстрируя какую-то бумагу с какими-то рисунками, больше напоминающие мне кляксы. Но, увидев их, и Эркиз, и Роббин замирают. Только вот мужчина с настороженным интересом, а женщина… в ужасе? Что с её лицом?

— Что это? — О’Брайен задает вопрос шепотом. Угрожающим. Эркиз как-то сразу подсобрался морально и даже привстал со стула, дабы быть наготове, если парень ринется разбираться с матерью лицом к лицу.

Роббин продолжает с широко распахнутыми глазами пялиться на сына, нелепо прижимая к груди помидор. Кухня всего на мгновение тонет в оглушительной тишине.

— Что это, Роббин?! — Дилан повышает голос, разворачивая бумагу, изрядно комкая пальцами, а женщина только и может проронить:

— Это… — и напугано смотрит в затылок Ричарда, который, кажется, что-то понял. Они все что-то понимают, изучая эти кляксы. Одна я жмусь в угол помещения, оставшись в неведении.

Дилан дерганно переминается с ноги на ногу, его скулы сильно выпирают, он определенно в ярости.

— Это УЗИ, — у Роббин опять глаза на мокром месте. Она шепчет с придыханием и опускает взгляд, когда Эркиз оборачивается, озадаченно, как-то по-детски, разинув рот:

— Ты беременна?

«Что?» — в моих мыслях проносится короткий вопрос, а внешне я остаюсь молчаливой идиоткой, которая продолжает тупо озирать всех своим взглядом. Роббин виновато приподнимает глаза, пытается смотреть на мужчину, а тот явно впадает в стопор, и мне неясно, какие эмоции вызывает у него новость. Лично у меня — шок. Потому что…

Сглатываю.

Потому что всем нутром предчувствую хаос.

— Поздравляю, — Дилан с ненавистью комкает снимок УЗИ, — ты в очередной раз попала в сети зависимости.

— Прекрати, — шикаю на него, забывая, что сейчас парня не особо заботит мое мнение.

— Тебе тоже охота заткнуть меня? — О’Брайен косится в мою сторону с непривычной неприязнью, и мне приходится скованно сложить руки на груди и отойти ближе к стене, дабы почувствовать себя комфортно. Правда, на лице не выражаю испуга. Щурюсь и хмурюсь, съедая зрительно парня с той же силой, с какой он поглощает меня в ответ.

— Боже… — Эркиз выдыхает, продолжая пялиться на Роббин, а та готова провалиться под пол и зарыть себя в землю, дабы не испытывать всех бушующих внутри эмоций.

— Харе плодиться, Роббин, — Дилан отвлекается от меня, бросив скомканный результат УЗИ себе под ноги. Ричард опускает серьезный взгляд на мятый снимок. — С одним ребенком вышла какая-то херня, решила еще раз попробовать быть нормальной матерью?! — с давлением цедит. Роббин пробует на вкус его моральный яд и корчится, накрыв ладонью часть лица, отчего мне видны её эмоции. Наверное, О’Брайен готов продолжить давление, но, неожиданно даже для меня, Эркиз стальным тоном прерывает парня:

— Дилан. Хватит, — теперь он выглядит также угрожающе, как Дилан, переместивший свое нетрезвое внимание на лицо мужчины:

— Ты указываешь мне? — со смешком уточняет, сжав ладони в кулаки, но возможность получить по морде Эркиза не пугает. Он продолжает уверенно держать голову, сам же сдавливает пальцы, хрустнув ими:

— Это мой дом. Я устанавливаю правила. И я прошу тебя замолчать.

Роббин со слезами косится на мужчину, явно боясь всей образовавшейся ситуации. А я… я как кухонная тумба. Часть интерьера. Наблюдаю, понимая, что не могу вмешиваться в то, что меня не касается.

— Как мило, — Дилан продолжает прыскать ядом с презрительной усмешкой. — Поженитесь? — указывает ладонями на мужчину и женщину, выражая неподдельную неприязнь во взгляде. — Попытаетесь воспитать ребенка? — пальцем на Эркиза. — На Рубби насрал, — пальцем на Роббин, — на меня насрала, — опускает взгляд на её живот, хмыкнув. — Думаете, с этим гондоном выйдет по-другому?

Даже я выпадаю от такой грубости. Нет. Это нельзя оправдывать тем, что парень под чем-то. Он совсем границ не знает. Также, как и Эркиз, хочу открыть рот и вступить за Роббин, но Дилан умело вставляет свое: