Океан и Деградация (СИ)

— Не помню, вроде… — пожимаю плечами, непринужденно покачивая головой. — Нет.

Роббин наклоняет голову, по какой-то причине очень внимательно изучает меня, обдумывая что-то внутри себя, и я переживаю, что она продолжит говорить на эту тему, но её отвлекает звонок мобильного аппарата. Женщина кладет вилку на край тарелки, извиняясь, и вынимает телефон из кармана домашних брюк, со вздохом поднимаясь со стула:

— Продолжайте, — направляется к двери, скромной улыбкой окинув О’Брайена, который оттягивает пальцы, заставляя их хрустеть. Провожает мать взглядом до двери, которую женщина прикрывает, отвечая на звонок, и, судя по звуку, уходит в гостиную, чтобы не мешать нам беседой по телефону. Я так же смотрю в сторону двери, задумавшись над причиной удивленной реакции на свои слова. Роббин меня сбила с толку. Перевожу спокойный взгляд на Дилана, который в этот же момент смотрит на меня — и я опускаю голову, продолжив с меньшим желанием поглощать пищу. Что-то мне подсказывает…

— Вообще нет? — О’Брайен открывает рот, вилкой прокалывая помидоры в тарелке Роббин, чтобы скушать, пока она не видит. — Как не крути, ты девчонка, — не верит. Почему-то я ожидаю, что он продолжит тормошить мои нервы, вынудив говорить с ним. Слава Богу, я вполне собрана, ведь данная тематика не вызывает у меня никакого смущения:

— Мужчины, которые испытывали ко мне интерес, были гораздо старше, — нарочно напрямую рассказываю, дабы отбить у парня желание говорить со мной, как произошло в тот раз, когда мы обсуждали кое-какие моменты из моего прошлого. — Нет ощущения, что это было взаимно.

Дилан глотает помидорку, сверлит меня пристальным взглядом:

— В твоей жизни хотя бы что-то за показатель нормальности не выходило?

Прекращаю пережевывать еду. Поднимаю на О’Брайена глаза. Хмурю брови и откладываю вилку в тарелку, с озадаченным видом заморгав:

— А что со мной не так?

— Ничего, — он точно пытается издеваться, это видно по выражению его лица, этой чертовой улыбочке. — Абсолютно, — крадет у Роббин еще одну помидорку. Я не могу объяснить, что в данный момент злит меня и вызывает в ответ на его издевку такое бурление эмоций внутри. Мне надоедают его попытки задеть меня. Каждый раз он затрагивает тему «нормальности», но я не считаю, что чем-то отличаюсь от него, поэтому меня срывает, хоть и без необходимого давления в голосе. Начинаю говорить спокойным тоном, да и смотрю на него с равнодушием:

— Быть может, у меня нет того количества друзей и знакомых, что у тебя, — Дилан хочет выпить кофе из своей кружки, но останавливает её у губ, подняв на меня хмурый, но заинтересованный взгляд. Не разрываю зрительного контакта, впервые удерживая его так долго и с таким уверенным видом:

— Может, у меня нет матери, — усмехаюсь. — Или дома, — парень первым отводит взгляд, поскакав им из стороны в сторону, после уставившись на меня с большей серьезностью. Молчит.

— Или десяти классов школы за спиной и багажа знаний, — стучу пальцами по столу. — Я не считаю, что я чем-то хуже тебя, — уверенно произношу, ведь я убеждена в этом факте. Я ничем не отличаюсь от других людей. От О’Брайена. Сглатываю, чувствуя, как почему-то дрожь в коленях усиливается, но выжимаю из себя последнее с напряжением в голосе:

— Поэтому прекрати смотреть на меня так, будто ты лучше.

Заканчиваю и опускаю глаза. Смотрю в тарелку с едой, потянувшись ладонью к кружке с чаем. В горле пересыхает. Мне нужно выпить.

Дилан продолжает смотреть на меня. С… Стоп, какого черта?

Он усмехается, всё так же, с естественной для его лица наглостью:

— Вау, — изгибает брови. — У тебя есть характер, — делает глоток, быстро отставив кружку в сторону, и мне приходится вжаться в спинку стула, когда О’Брайен опирается локтями на стол, подавшись немного вперед. — Ты злишься, — убежденно произносит, улыбаясь. — Настолько задел твои чувства? — сглатываю, продолжая сверлить взглядом свои колени, нервно дергая пальцами пуговицы. — Почему тебе не нравится, когда кто-то предполагает, что ты слегка «того»? — ему будто правда интересно. — С чего вдруг? — он чего-то добивается от меня. — Ты же считаешь себя нормальной.

Отрываюсь взглядом от колен, посмотрев на парня. Сжимаю губы, отчего те кажутся намного бледнее, чем обычно. Молчу. Изнываю морально, но продолжаю терпеть его зрительную атаку.

Чтобы я не сказала. Он продолжит психологический террор. Поэтому будет лучше, если я промолчу. И я держу рот закрытым. Отвожу взгляд. Беру кружку. Отпиваю. Дилан наклоняет голову, с натянутой улыбкой продолжает пялиться на меня, думаю, рассчитывая на ответ, но не доставлю ему такого удовольствия.

Удовольствия измываться надо мной.

Отставляю кружку и поднимаюсь со стула, желая убрать за собой, но Дилан исподлобья наблюдает за мной:

— Ты не доела.

Не опускаю взгляд. Не позволяю себе поддаться ему. Беру тарелку. Иду к плите и выкладываю на сковородку остаток еды, которую не смогу впихнуть в себя. Мою посуду, молясь, чтобы Роббин не вернулась до того, как покину кухню.