Океан теософии (сборник)

В конце марта 1884 г. мадам Блаватская, полковник Олькотт и молодой индус Мохини Чаттерджи прибыли из Индии в Париж. Четвёртым членом группы был Бабула, индус-подросток, который являлся специальным слугой мадам Блаватской. Мистер Джадж встречал их на станции. Он жил с ними в одном доме несколько месяцев, работая над новой версией «Разоблачённой Изиды», которая стала «Тайной Доктриной» и тогда готовилась к публикации.

Нахожусь здесь с 25 марта, а Е.П.Б. прибыла 28-го. Поскольку здесь постоянно толпы людей, я не могу долго говорить с ней наедине. Исходя из тех бесед, которые у нас были, я могу сказать тебе сейчас, что у меня есть подтверждение многого, что произошло. Я не спрашивал, она сказала мне по собственному желанию, что в Индии Учитель говорил ей, что Он делает или «готов сделать что-то, связанное со мной или для меня».

Я счастлив послать тебе это первое подтверждение истинности опыта и полученных в <…> писем. Я собираюсь послать тебе фото молодого индуса, который приехал сюда. Похоже, что высокий английский Адепт или европеец со светлыми волосами тоже существует. Первый, о котором я упомянул, молодой человек – друг Мохини, который в духовном ученичестве уже много лет. Я описал его Мохини, предполагая, что он его знает. Тот устремился к своей сумке, из которой принес мне фото и сказал, что это он.

Я уверен, что останусь здесь довольно долго и, вероятно, вернусь в Лондон.

Хотя я написал тебе вчера, но не мог одолеть соблазна снова написать сегодня, ибо с сегодняшней почтой посылаю в США очень много писем. Нескольких дней у меня был самый ужасный сплин, когда-либо испытанный мною, который прекратился только вчера. Было настолько плохо, что даже Е.П.Б. забеспокоилась. Казалось, сплин нельзя было предотвратить. Это было ужасное состояние, поскольку оно сопровождалось неконтролируемым желанием рыдать. Мадам сказала, что, пребывая в настоящем, я попал в поток из прошлого, в котором циркулирует несколько старых элементариев, которых она видела вокруг меня. Она дала мне поносить в течение дня своё кольцо – талисман, имеющее большую ценность и силу. На нём изображены двойной треугольник и слово «жизнь» на санскрите. Это помогло, но всё это время чувствовал, что должен что-то сделать.

Это трудный путь, каждая душа должна двигаться и работать, чтобы стать сильнее. Чувствую этот момент моего существовании как поворотный и, надеюсь, сделать этот поворот для пользы дела. Верю, что не ты причина моей депрессии, хотя если это так, это лучше, чем любая другая. Кажется, это исходит извне. Передай любовь дорогим мне людям и храни обо мне добрую помять.

Позавчера я послал тебе грубый набросок, напоминающий Учителя М., я вложил также фото мадам, Субба Роу и Дабаджери Натха или Бабаджи, как они его называют в главном офисе, где он бывает не всегда. С. сказал мне, что в нём есть что-то таинственное, а Мохини подтвердил, что он продвинут очень высоко и может по желанию легко оставлять тело.

Вчера я послал тебе телеграмму, что мой адрес на ближайший месяц будет: Париж, Американ Ехченж, потому что получил указание от Учителя остаться здесь и помочь мадам в работе над «Тайной Доктриной», объявление о выходе которой ты увидишь в «Теософе».

Могу продолжать, поскольку ситуация прояснилась. Когда первая спешка прошла, я сказал, что должен ехать в Индию немедленно. О. выразил мнение, что мне надо остаться с Е.П.Б., с чем она согласна. Но я сказал, что раннее мне было приказано ехать в Индию и, при отсутствии дальнейшего указания, я должен ехать. Мадам согласилась, сказав, что вероятно я прав, после чего было решено, что я подожду здесь, пока Олькотт сможет взять мне билет на пароход в Лондоне, куда он поехал 5-го. Всё было решено окончательно. Но на следующее утро в комнату, где мы с Мохини спим и где мы находились, попивая кофе, зашёл О., живущий в другом конце коридора. Вызвав меня из комнаты, он сказал, что Учитель был у него и что сейчас я не должен ехать в Индию, а остаться здесь и помочь Е.П.Б в работе над «Тайной Доктриной». Между прочим, моя судьба была связана с «Разоблачённой Изидой». Я помогал ей в работе над ней и, как она напомнила мне вчера, я предложил ей использовать слово «элементал», чтобы сделать определённое различие между ними и «элементариями». Как она сказала: «Это твоё слово, Джадж». Это показывает её благодарность, не в пример многим, кто не желает допустить, что они кому-то обязаны.