Океан вне закона. Работорговля, пиратство и контрабанда в нейтральных водах

Затем настала моя очередь обратиться к собранию. Я высказал предположение, что, возможно, следовало бы расширить определение незаконного промысла рыбы и включить в него преступления также и против людей, занимающихся выловом. Ведь такие злоупотребления, как избиения моряков, удерживание их заработной платы и лишение права уйти с работы, искусственно снижают себестоимость добычи и дают конкурентное преимущество недобросовестным компаниям. Аудитория, состоявшая преимущественно из людей, сосредоточенных на охране окружающей среды, а не прав человека, проводила меня несколькими вежливыми хлопками.

Когда я вернулся на место, Пуджиастути похлопала меня по плечу. «Вам нужно приехать в Индонезию, – сказала она. – Я хочу, чтобы вы посмотрели, с чем нам приходится иметь дело». «Мне это было бы очень интересно» – ответил я. И спустя восемь месяцев, в мае 2017 г., вылетел в Индонезию.

Уже через четыре дня по прилете я присутствовал при накачке, которую в предутренней темноте коренастый капитан давал своей облаченной в униформу и вооруженной до зубов команде. Дело происходило на палубе патрульного кораблика, стоявшего на якоре около города Понтианака. «Мы ловим людей, которые обворовывают нас, – рычал капитан Самсон, расхаживая перед замершими по стойке смирно подчиненными. – А значит, и в этом рейде не позволим им уйти».

Было всего 4 часа утра, но тяжелая жара, словно мокрой шерстью, накрыла порт на западном берегу Борнео, самого большого острова Индонезии. Самсон решил выйти в рейд затемно, чтобы сообщники с берега не предупредили нарушителей. Жестом подозвав подчиненных к себе, он протянул ладонью вверх правую руку, и все сложили одна на другую ладони, как футболисты перед началом игры. «Парни, это наша работа, – продолжил он, понизив голос. – Так что давайте сделаем все не хуже, чем обычно». Команда ответила дружным возгласом, и все разбежались по своим местам.

Катер, вспенивая волны, бежал по мутным водам гавани, мимо подсвеченных ночными огнями портальных кранов, начиная очередной рейд в поисках иностранных судов, незаконно ловящих рыбу в индонезийских водах. Я приехал в Индонезию и попал на этот корабль по приглашению властей, потому что хотел увидеть, как осуществляется на деле редкая в наши дни политика нетерпимости к промыслу иностранных судов в национальных водах. Другие государства, например Новая Зеландия, тоже препятствовали лову в своих водах, но Индонезия пошла дальше всех, топя или взрывая суда-нарушители. Я взял с собой фотографа Фабио Насименту и молодую переводчицу-индонезийку, рассчитывая на ее помощь в беседах с задержанными рыбаками.

После того как корабль покинул порт, один из офицеров проводил меня в кубрик под палубой и указал место на полу. Там мне предстояло ночевать. «Индонезийцы, как правило, низкорослы, и офицерская койка будет слишком короткой для меня», – объяснил он извиняющимся тоном. Я уверил, что мы с Насименту отлично устроимся на полу. Переводчице досталась отдельная офицерская каюта.

До выхода в зону, где орудуют иностранные браконьеры, оставалось несколько часов. Положив рюкзак на выделенное мне место, я вернулся на мостик, чтобы поговорить с Самсоном, у которого, как у многих индонезийцев, было только одно имя, без фамилии. Работая в министерстве рыболовства Индонезии с 2000 г., он арестовал и потопил десятки судов-нарушителей и считался легендой министерского флота, насчитывавшего 30 кораблей. Самсон патрулировал внешнюю зону индонезийских вод, там промышляли самые агрессивные браконьеры на более крупных судах, чем те, что подбирались ближе к побережью.

Корабль Самсона носил имя «Хиу макан 1» – «Тигровая акула» на индонезийском языке, но команда обычно называла его коротко «Макан». Браконьеры же именовали «Призраком», потому что он появлялся будто ниоткуда. Сторожевой катер длиной в 35,5 м, построенный в 2005 г., был довольно быстроходен для своего размера – мог развивать скорость до 25 узлов. Скорость большинства судов, на которые охотился Самсон, не превышала 18 узлов. Исключение составляли китайские суда. Самые большие разгонялись до 30 узлов, и их капитаны не боялись действовать агрессивно – могли даже таранить военные или полицейские суда. Это особенно тревожило Самсона: корпус «Макана» был не стальным, а из стекловолокна, катер легко было потопить. «Макан» пытался восполнить этот недостаток за счет вооружения, и здесь он превосходил большую часть индонезийского патрульного флота. На носовой палубе была смонтирована турель для огромного 12,7-миллиметрового пулемета, а команда была вооружена автоматами.