Океан вне закона. Работорговля, пиратство и контрабанда в нейтральных водах

За последние три десятилетия «умные» буи стали особенно популярны у коммерческих рыболовных флотилий[119]. Отчасти эта популярность является косвенным следствием набирающего силу движения за спасение дельфинов. В прошлом рыбаки искали тунца, высматривая дельфинов, которые часто плавают над косяками тунца, используя их как прикрытие от подводных хищников[120]. Такой способ приводил к тому, что сотни тысяч дельфинов гибли в сетях, расставленных на тунца[121]. В 1980–1990-х гг. рост спроса на тунца, выловленного без бессмысленной гибели дельфинов, вынудил многие флотилии сменить место промысла. Из тропиков рядом с Калифорнийским полуостровом в восточной части Тихоокеанского региона они переместились в центральную и западную части Тихого океана – как раз туда, где находится Палау[122]. В этих местах дельфины обычно не следуют так близко за тунцом, как на востоке. Из-за перепадов температуры в водах западного Тихого океана тунец плавает намного глубже, чем обычно это делают дельфины, так что они играют в перегонки не так часто.

В результате многие суда стали использовать буи в качестве нового способа поиска тунца – собирающаяся вокруг них рыба служит хорошей приманкой. Но у этого подхода есть свои недостатки. Буи привлекают не только тунца, но и многие другие виды рыб и морских обитателей. Поэтому жертвами рыбаков становятся многочисленные акулы и морские черепахи, а также молодые неполовозрелые особи тунца. Негативные последствия вылова такого большого количества молодого тунца не заставили себя долго ждать. В 2014 г. было проведено исследование, показавшее, что популяция желтоперого тунца в водах вокруг Палау и прочих островов в Тихом океане сократилась до 38 % от показателя, который фиксировался до начала массового использования «умных» буев[123].

На пути разрезавшего носом волны «Ремелиика» постоянно встречались едва заметные, но весьма пугающие признаки того, что Палау проигрывает в борьбе за защиту своих рыбных ресурсов. Примерно в десяти милях от восточного побережья страны полицейские сделали остановку около одного такого буя, чтобы я мог нырнуть в теплую прозрачную голубую воду и рассмотреть его. Офицеры смотрели на меня как на сумасшедшего. Их опыт подсказывал, что вокруг буя должно быть много крупной рыбы, а значит, тут нередко появляются акулы в поисках пищи. Они предупредили меня об этом.

Мой фотограф Лоуи надел баллон для дайвинга и без раздумий нырнул в воду. Ему не раз доводилось фотографировать акул, поэтому казалось, что он совсем их не боялся. Я последовал его примеру, не подавая виду, что нервничаю. Моя задача заключалась в том, чтобы предупреждать его об акулах, которые могли приблизиться к нему сзади, но на самом деле я плохо понимал, что именно я должен был делать. Как можно быстро предупредить кого-то о чем-то, когда вы оба под водой? Я не имел ни малейшего понятия, как это можно сделать.

Под водой я не увидел никаких чудес техники – это был всего лишь буй из пластика, прикрепленный к толстому облепленному моллюсками тросу. Трос был привязан к бетонным блокам, лежавшим где-то под нами на дне на глубине свыше 150 м. Первые 15 м троса были утыканы крупными бамбуковыми листьями, которые колыхались как мохнатые крылья ночных бабочек. В тени листьев сновали туда-сюда сотни крошечных серебряных рыбок длиной не больше 2–3 см. Не встречалось ни одной особи больше 30 см в длину.

Держась за трос, я спустился так глубоко, как только мог, – примерно на шесть метров, но почти сразу потерял из виду Лоуи, который быстро исчез подо мной, уйдя на куда большую глубину. Я вынырнул на поверхность и лег на спину, как это делают выдры, а когда оглянулся, увидел, что один из моряков наставил на меня дробовик. Я был сбит с толку, но не мог еще толком дышать, поэтому единственное, что я смог из себя выдавить – это «Эй?». Офицер ответил, что высматривает акул и будет стрелять сразу, как только увидит их. «Может, будешь просто кричать на нас, – предложил я. – Не стреляй». За время патрулирования в течение этого дня мы посетили еще три буя, пройдя больше сотни морских миль. Ни у одного буя мы не увидели крупной рыбы, которую они вроде бы должны были привлекать к себе.

Когда солнце уже начало садиться и нам оставалось каких-то полторы мили до ближайшего участка суши на северной границе Палау, один из полицейских сказал, что хотел бы проверить еще один, на этот раз последний, буй рядом с островком под названием Орак. На этот раз их вел не служебный долг, а вполне земные мотивы – они хотели наловить рыбы на ужин. Проведя час за забрасыванием яруса вокруг буя, они сдались, так ничего и не поймав. Мы пристали к ближайшему острову и купили куриное жаркое. Продуктовый магазин помещался в крошечной хижине рядом с портом. Я спросил у продавца, вырастили ли эту курицу на острове. Он покачал головой: «Привезли из Китая». «Вот это поворот, – подумал я, – одна и та же страна браконьерствует в водах Палау и одновременно снабжает страну курятиной».