Океан вне закона. Работорговля, пиратство и контрабанда в нейтральных водах

Однако за час до намеченного отъезда на крышу поднялся мой гид. Он запыхался и вспотел, будто пробежал через весь город. Преодолевая заикание, он принялся убеждать нас выехать немедленно. Ему позвонили из аэропорта и сообщили, что самолет вылетит на час раньше, чем в расписании. Проблема заключалась в том, что большинство наших охранников еще не добрались до гостиницы. Перед нами встала трудная дилемма: двигаться без вооруженного конвоя или идти на риск опоздать на самолет и еще двое суток ждать следующего рейса. В Могадишо мы совершали все переезды в бронированных машинах с пуленепробиваемыми окнами. В Босасо в нашем распоряжении имелась лишь старенькая «Тойота Хайлендер».

Мы поспешили к машине. Слишком опасным казалось нам дальнейшее пребывание в Босасо. Сбежав по лестнице, мы забросили сумки в автомобиль и выехали за ограду комплекса. Солнце еще не встало, на улицах было темно. Насименту, казалось, побелел от страха. Все молчали. Происходившее напоминало те шаблонные эпизоды кинобоевиков, которые редко заканчиваются хорошо. Мы выехали со стоянки, но уже через два квартала путь нам преградил полный вооруженных людей грузовик, вывернувший откуда-то из тьмы. У меня душа ушла в пятки.

На людях в грузовике не было униформы. Тогда я в первый и единственный раз увидел Тиги встревоженным. Он вышел из машины, несколько подъехавших солдат обошли его, открыли двери нашего внедорожника и уставились на меня. Я был уверен, что сейчас нас выволокут из автомобиля. В одном кармане у меня лежали паспорт и пачка денег. В другом кармане радиомаяк Garmin – я держал палец на кнопке SOS. Хорошо, что у меня был Garmin, но, по правде говоря, я очень сомневался, что функция SOS, если бы я воспользовался ею, принесла бы что-то большее, чем приступ паники у моих близких.

Никогда еще я не испытывал такого страха, я ощущал его не только умом и сердцем, но и всей кожей. Готов держать пари, что от меня тогда исходил какой-то первобытный запах. Во рту пересохло, как в Сахаре. Я не решался не то, что дышать, но даже мигать. Эти парни не говорили по-английски, поэтому нечего было надеяться, что их удастся уговорить. Любые реплики, которые могли бы оказаться понятными для них: «Не стреляйте, пожалуйста», или «У меня есть деньги!», или «Я журналист» – казались идиотскими, банальными и опасными; я застыл, как парализованный.

Тиги коротко переговорил с человеком, который походил на главного в этой банде, и быстро вернулся в нашу машину. Люди, преградившие нам дорогу, забрались в свой грузовик и покатили вперед. Мы последовали за ними.

«Тиги, – сказал я, выждав минуту, – не могли бы вы объяснить мне, что все это значит?» Он ответил, что эти люди как раз и оказались дополнительной охраной, которую он нанял. Он не сразу понял, кто они такие, потому что их послал его друг-военный, и он не был знаком с ними лично. «Теперь мы доберемся до аэропорта», – сказал он. На этом эпизод, так напугавший нас, благополучно завершился.

Мы доехали до аэропорта живыми и здоровыми. Еще через несколько часов, после нервозного ожидания у выхода на летное поле из длинного приземистого терминала, я закинул на плечо сумки, дошел по пыльному асфальту до самолета, и мы наконец поднялись по трапу в дышащий на ладан полупустой «Боинг 747» компании Ocean Airlines. В глубоком изнеможении, но и со столь же глубоким облегчением я опустился в кресло. Никогда в жизни я так не радовался, что улетаю откуда-то, как в тот момент, когда самолет оторвался от земли в аэропорту Босасо.

…

Через неделю, когда я уже находился на судне около Дубая, на мой спутниковый телефон пришло текстовое сообщение. Источник в Могадишо передал, что в сомалийских водах впервые с 2012 г. было захвачено большое иностранное торговое судно. Инцидент произошел в водах Пунтленда около Хабо – чуть ли ни в том самом районе, где совсем недавно наш караван из трех лодочек застрял в открытом море. Захвачен был танкер под флагом Коморских островов, перевозивший дизельное топливо. В интервью сомалийским СМИ пираты заявили, что действуют не ради выкупа, а чтобы привлечь внимание к промыслу иностранцев в местных водах. Именно такой поворот событий и предсказывали за чашкой кофе бизнесмены из Босасо во дворе отеля Ga’ayte.

В следующие два-три месяца правительство Пунтленда было отправлено в отставку, а в водах Аденского залива были зафиксированы еще несколько случаев пиратства. Местная пресса сообщала, что «береговая охрана федеративного сомалийского государства Галмудуг», лежащего к югу от Пунтленда, арестовывала суда, обвиняемые в незаконном рыболовном промысле, а потом освобождала их после оплаты штрафа. Конечно, никакой береговой охраны в Галмудуге не было – так называли себя пираты нового поколения. Их наглость удивила бы меня, если бы не многолетний опыт общения с такими людьми, как Рой Бейтс, Макс Хардбергер, Расс Джордж или целая организация «Морской дозор». Все они охотно прибегали к подобным вольностям.