Океан вне закона. Работорговля, пиратство и контрабанда в нейтральных водах

Киты портят жизнь ярусоловам в разных местах – у берегов Аляски, Чили, Австралии и Гавайев. По результатам исследования работы шести ярусоловов, в западной части Аляскинского залива в 2011–2012 гг. мародерская активность косаток с учетом непроизводительных расходов – топлива, питания команды и просто потерянного времени – обходилась каждому судну в $980 в день. На Аляске проблема усугубилась после того, как власти в 1990-х гг. увеличили продолжительность промыслового периода для рыболовных судов до восьми месяцев. Если прежде пребывание судна в море ограничивалось двумя неделями, за которые нужно было наловить, сколько удастся, то теперь капитаны получили право находиться в море сколько заблагорассудится, но добывать не больше определенного количества рыбы.

Цель нововведения состояла в том, чтобы удержать капитанов от рискованных действий и гонок со временем без учета погодных условий. Непредвиденным следствием многократного увеличения продолжительности рейсов оказалось повышение вероятности нежелательных встреч рыбаков с китами. Киты также получили условия для усовершенствования приемов ограбления ярусов. «Мы, – сказал Тиксьер, – до сих пор не нашли способа перехитрить китов».

В начале 2016 г. я отправился в Антарктику, чтобы побольше узнать о противоборстве рыбаков и китов. По пути я остановился для сбора материалов в чилийском городе Пунта-Аренасе, являющемся всемирным центром промысла клыкача. Там расположена штаб-квартира Коалиции законных операторов промысла клыкача (COLTO), объединяющей представителей разных стран и регионов – от Аляски до Франции. Эдуардо Инфанте, владелец добывающей клыкача компании Globalpesca SpA, со смешанным чувством раздражения и невольного уважения описывал мне хитрую тактику своих подводных противников.

Три его ярусолова, на которых работают около 40 человек, как правило, ведут промысел в Южной Атлантике с января до мая. Для того чтобы очистить от улова пятимильную снасть-ярус, взрослому киту с запасом хватает часа. Чтобы самому не зацепиться, кит откусывает рыбу чуть ниже крючка. Бывает, что на множестве поводков остаются только пронзенные крючками губы рыб. Самые опытные киты научились трясти в зубах поводок, пока рыба не срывается с крючка, и тогда съедают ее целиком.

Во время питания киты издают определенный звук, нечто вроде жужжания. Объедая улов со снасти, они испускают его чаще, призывая других китов поспешить, пока на «шведском столе» что-то еще осталось. Это все равно что столкнуться в темном переулке с бандой шпаны, как сказал мне капитан ярусолова на Фолклендских островах и добавил, что, если очень не повезет, на одно судно может напасть банда из дюжины кашалотов и двух десятков косаток.

Эффективных методов борьбы с объеданием улова люди пока не придумали. Некоторые компании пытаются обмануть китов, используя суда-приманки, другие пугают их музыкой хеви-метал, некоторые капитаны состязаются с китами в терпении и не выбирают снасти, пока «противник» не уйдет. Кто-то цепляет к наиболее активным китам-мародерам спутниковые маячки, чтобы заранее знать об их приближении. Соревноваться с китами в скорости бесполезно, так как они все равно быстрее, чем суда рыбаков. Иногда преследуемые китами рыбаки сознательно направляются к другим судам, рассчитывая, что грабители переключатся на новые жертвы.

Хуже всех, безусловно, косатки, как сказал мне Инфанте. Они умнее и настойчивее всех остальных китообразных. Косатка, известная также как кит-убийца, является наивысшим хищником и венчает собой пищевую цепь, то есть не является добычей ни для кого, кроме человека. Косатки известны изобретательностью в охоте. Они едят даже кашалотов, ошеломляя гигантов таранными ударами, отчего те лишаются способности сопротивляться. Известно, что косатки ловят дельфинов, подбрасывая их в воздух, а иногда совершают групповые прыжки, поднимая сильные волны, которые смывают с плавучих льдин тюленей и пингвинов.

Инфанте вспомнил, как в 2013 г., когда чилийское правительство сократило промысловую квоту на клыкача на две трети и количество промысловых судов резко уменьшилось, среди китов началась, как он выразился, «голодная паника». Из-за нехватки «благотворительной еды» косатки стали необыкновенно агрессивными. Капитаны судов сообщали на берег, что косатки выпрыгивали из воды и выхватывали пойманную рыбу прямо из открытого лацпорта (люка в борту судна), когда матросы снимали добычу с крючков. «Морякам приходилось все время следить, чтобы не выставить руку за борт, – сказал Инфанте. – Иначе можно было ее лишиться».