Океан времени

Поэт в изгнании. Его смягчают муки:
Он полюбить успел чужой народ,
И хоть нерусские вокруг он слышит звуки
По-русски об Италии поет.
Она ему уже настолько верный друг,
Что флорентийский мул, и костромской битюг
И нашей песни стон, и здешнее bel canto,
Сирокко жгучее, и вой сибирских вьюг
И к Пушкину любовь, и Данте
Расширили земных владений круг,
Границы родины поэта-эмигранта.

«Снег и снег, не измеришь докуда…»

Снег и снег, не измеришь докуда,
И песок обжигает верблюда…

Над полями экспресса свисток,
И призывы из тюрем и ссылки,

И ребенок кусает сосок,
Под которым нежнейшие жилки.

Лист на дереве, рыба в воде,
Человек на потухшей звезде.

«Прояснилось — не за окном, во мне…»

Прояснилось — не за окном, во мне…
Природа же уныла и сонлива,
Полощется промокшая крапива,
Как водоросли темные на дне.

Я вспоминаю о великом дне…
Сегодня даль бесцветна и дождлива,
И веет чем-то грозным от залива,
Но все это, но все это — вовне.

Свободен я не только от природы —
Весь мир опустошающие годы
Уже не тягостны душе моей:
Я встретил лучшую из всех людей.

«Почти упав, почти касаясь льда…»

Почти упав, почти касаясь льда,
Над ним тем легче конькобежец реет;
Почти сорвавшись, на небе звезда
Тем ярче в ту минуту голубеет.

И ты, от гибели на волосок,
Мечтая пулей раздробить висок,
Опомнился на миг один от срыва —

И что ж? Душа, могильная вчера,
Как никогда сегодня терпелива,
И жизнь вокруг неистово щедра.

«Наших волос вес…»

Наших волос вес
Тоже из главных чудес.

Дно мрака и света,
Глаз, наша краса,

Или рука — эта —
Истинные чудеса.

О несравненная
Мира частица,

Сердце, еще не уставшее биться!

Чайка

Пересекая падающим путь,
Охотницы божественная форма
Не опоздает в воздухе нырнуть
За крохами взлетающего корма,
И даже пальцы длинные толкнув,
Из них добычу вырывает клюв.
И долго продолжается игра,
И что-то родственное ты у чайки
Уже улавливаешь, как сестра.
И правда: в этих быстрых, без утайки,
Без страха, без оглядки воровской
Охотницах — есть общее с тобой.

Коснулся ветер платья и волны
Среди залюбовавшихся прохожих.
Один я знаю, сколько глубины
В глазах твоих и грации, похожих
По смелости и строгой красоте
На легкий тот полёт, на крылья те.

«Из города побег…»

Из города побег
(И не было погони?),
И на вершинах снег,
И мир как на ладони —

Восстановил меня
Для жизни, для искусства,
Как будто заменя
Изношенные чувства.

За все благодарю
Поверхности кривые,
Которые зарю
Встречают, как живые,

Всей зеленью лесной,
Цветами полевыми
И где-то надо мной
Пернатыми под ними,

Поющими, чертя
Мгновенные узоры.
Я счастлив, как дитя…
Благословляю горы!

«Вечерами…»