Океан времени

На западе оно заходит. С юга
На северо-восток по радиусу круга,
Пути не замечая, — мысль моя
Меня перенесла в гранитные края
Твои, пустынная и чудная столица
Недавних грозных лет: и голоса, и лица
Таких-то (Гумилев, и Блок, и Сологуб)
Не только узнаю, но различаю губ,
Читающих стихи, такие-то движенья…

Их больше нет в живых, но для меня они
Живые. Все, чему дарили в оны дни
Мы сердце, воскресает. Продолжаю
И в Царское Село оттуда попадаю,
И гимназических товарищей моих
Встречаю, и они со мной среди живых.
На западе оно заходит… Имена
Священные, которыми она,
Европа, и сама священная, богата,
Всем говорите вы о там-то и тогда-то
Родившихся и живших. Только их
Никто из нас, еще сейчас живых,
Не мог живыми видеть. Отчего же
И эти с нами до конца, и тоже
Участвуют во всем, чем мы живем…
Я Дюрера люблю, и на его любом
Рисунке отдыхает взор духовный.
Он этого хотел, не правда ль? И любовной
Я благодарностью обязан двум другим:
Творенье вновь сотворено одним
В капелле той на потолке и стенах…
А станцы, где другой в достойных сценах
Так (о бессмертии) восстановил
Беседу мудрецов, что умереть забыл…
Все живо, что любовь к себе и восхищенье
Умеет (даже в нашем поколенье
Измученных чудовищной войной
И революцией, а главное — собой)
Свободно вызывать. Прими спокойно
Все то в себя, что победить достойно
Забвение. Восток и Запад… И закат
Чудесен, и восход, и в жизни, как возврат
Светила щедрого, и принял я твою
Жизнь драгоценную… К чужому бытию
Не только не ревнуешь ты — стократы
Усиливаешь свет чужих заслуг. Богаты
Особенных людей прекрасные дела,
Ты для меня всему какой-то придала
Необходимости и благородства
Последний блеск… Недаром нет и сходства
Сегодня у меня с тем, чем я раньше был:
В душе, как бы очищенной, вместил
Я все, что в ней тогда не находило места.
Мне мир в приданое ты принесла, невеста.

«Когда лиловый дым вечерний…»

Когда лиловый дым вечерний
Пронзает ранняя звезда
И тихо с пастбища Оверни
Уходят сытые стада,

Когда с Лимани, не с лимана,
Как там, в Венеции, с полей,
Со дна сухого океана
Взлетает стая голубей,

Когда лазури, как Грааля,
Не видишь… что-то, где-то там, —
Тогда на родине Паскаля
Блуждает дух, не он ли сам?

По тихой улице, по дому
Скользит голубоватый свет,
И слышно спящему сквозь дрему:
«Ты должен верить — смерти нет!»

Но как при жизни голос дивный
Звучит сомнением таким,
Такой тревогой непрерывной,
Что мучиться ты хочешь с ним,
Еще не веря… Все обманет,
Прохладой утренней потянет,
И постепенно от того,
Что пело и сияло где-то,
Не уцелеет ничего
Перед лучами жизни этой.

«Я и ты исчезнем: повторен…»