Океан. Выпуск шестой

Когда они выходили из магазина, в кармане у каждого лежало по сувенирчику — носовому платочку с вышитым в углу якорьком: добрый мистер Белкин не мог отпустить русских моряков без подарка, тем более что цена платочку была пять центов…

— Уф-уф! — облегченно вздохнул боцман, когда они вновь вышли на улицу.

Они находились в центральной части Портленда. Нижние этажи домов здесь сплошь состояли из магазинов, кафе и ресторанов, красочная реклама зазывала поскорее приобретать одежду в магазинах Мюллера и патентованные запонки О’Нила, пить пиво Блитц-Вайнхарт и кока-колу, смотреть новый боевик по биографии Джека Лондона, читать подробности о судебном процессе, затеянном против Дюка Эллингтона его последней любовницей. По улице шли люди всех рас и цветов кожи. Тюрбан индуса покачивался рядом с турецкой феской, громадный негр вышагивал возле высохшего, как тростинка, мелкосеменящего китайца. Разноязыкий говор, гудки автомашин, джазовая музыка, вырывавшаяся из открывшихся на мгновение дверей бара, радуга рекламных щитов, запахи апельсинов и выхлопных газов, голуби на тротуарах, чистенький старичок, кормящий их орехами из прозрачного целлофанового мешочка, полицейский с тяжелым смит-вессоном в открытой, как у ковбоя, кобуре на широком поясе, оттаскивающий от таверны оборванную пьяную женщину, — все это был портовый город Портленд.

Боцман Егоров приостановился, указывая на вывеску, в углу которой был изображен адмиралтейский якорь и бородатый шкипер с поднятой в приветствии рукой.

— А ну-ка, Илья, взгляни, что это за контора?

— «Дроп энкор хир», — прочитал Илья. — Таверна «Отдай якорь».

— Есть отдать якорь! — с готовностью взял под козырек боцман. — Это как раз то, что нам сейчас требуется. За кружечкой пива легче будет и о жизни порассуждать.

В таверне, куда они вошли, за столиками и у высокой буфетной стойки сидело несколько американцев. Боцман, Илья и Вася взобрались на высокие стулья, и Илья попросил три кружки пива. Толстый бармен приоткрыл дверь в кухню и крикнул:

— Доротти!

Полная низенькая брюнетка с усиками и маленькими, острыми, как у мыши, глазками вынесла поднос, уставленный запотевшими бокалами с холодным пивом.

— О-о, вот это дело! — удовлетворенно проговорил боцман, осторожно сжимая свой бокал.

Бармен за стойкой добродушно ухмылялся, держа зал под обстрелом своих заплывших глазок. Доротти успевала и за официантку, и за уборщицу — посуда и мебель в таверне блестели, радиола-автомат выдавала одну за другой модные мелодии. Как только вошли русские, в зале зазвучало могучее шаляпинское «Эй, ухнем», его сменили «Очи черные», потом «Беса ме мучо…».

— Хорошо! — сказал боцман, поглаживая синеватый шрам на подбородке. — Будь у меня доллар, сейчас на весь набрал бы пива.

— Заказывай, шеф, у меня есть, — сказал Илья. — И виски принесут, если хочешь.

— Слушай, а ты, оказывается, свой парень, не жлоб, — повеселел боцман. — Сам не из Питера?

— Из Киева я, дорогой Анатолий Степанович, — усмехнулся Илья. — Представь себе, что и там водятся не жлобы.

— Ну, тогда за здоровье. — Боцман со вкусом опрокинул рюмочку виски и запил ее пивом. Глаза его потеплели. — Э, ребята, что за жизнь была в Питере до войны! Сам я с Лиговки, там вырос и работал. Да… была у нас компания — Ленька Баламут, Яшка Рыжий, ну и я. Все музыку любили: они на банджо играли, я — на гитаре. Соберемся, бывало, у меня на квартире, настроим инструменты и… эх! — Боцман прикрыл рот ладонью и запел хрипловатым, приятным баритоном:

Я при встречах с тобой краснею,
Ты приходишь — я молча стою.
И признаться тебе я не смею,
Что тебя так безумно люблю…

Ладно, ребята, придет еще наше время! — вздохнул он, глотнув пива. — Илья, пятаки остались?

— Есть, шеф, не стесняйся! — Илья выложил на стол несколько долларовых бумажек.

— Ты не думай, я в следующем рейсе отдам, — нахмурился вдруг боцман. — Ладно, закажи еще всем пива, а мне пару рюмок этого дерьма. И пьют же, дьяволы, такую пакость — ничего похожего на нашу «Московскую»! Ну, а вам, детки, на этом конец. А ты, друг, — обратился он к Васе, — и курить бросай, пока не втянулся. Тоже мне — «моряк»…

— Анатолий Степанович, можно мы с ним выскочим на двадцать минут в магазин, он подарки хочет сестренке купить, я дам ему взаймы десяток долларов.

— Куда? Разбегаться? Нельзя.

— На двадцать минут, вы и пиво не успеете выпить…

Егоров, рассудив, решил, что в конце концов время терпит.

— Бегите, но чтоб вернулись точно! Кравцов, ты за старшего.

— Есть! — ответил Илья, слезая с высокого стула.

Оглянувшись от двери, они увидели, что боцман заговорил о чем-то с сидевшим рядом американцем в рабочем комбинезоне. Тот согласно кивал головой, конечно, не понимая ни единого слова.

— Он ему сейчас все объяснит про свою Лиговку! — засмеялся Илья, выходя на улицу. — Ну, с чего начнем?