Океания

Примерно представляя, какого рода персонаж находится передо мной, я подыграл ему:

– И где оно?

– Здесь. – Он торжествующе поднял палец и ткнул мне в грудь. Я вздрогнул, то ли от испуга, то ли от пронизывающего насквозь его безумного взгляда. Псих, натуральный псих. Подобное развитие событий было предусмотрено. С барменом я договорился на условный знак – сброшенную на пол газету – для вызова полиции. Обычная редакционная практика, можно сказать, профессиональная техника безопасности.

– И что там за сокровище, – спросил я, почесывая грудь, нужно было потянуть время, – которое нужно спасать?

– Ты, спасать нужно тебя. – Глаза Спасителя уставились на меня, как на кролика. Я толкнул свободной рукой газету, но она прилипла к столу. Мне стало нехорошо, я схватил… нет, ничего я не схватил – газета прилипла, примерзла, приклеилась, приросла к столешнице.

– Ни к чему это. Вся полиция на пляже, а если кто-то и приедет сюда, как ты думаешь, кого он увидит? – Спаситель показал глазами в сторону барной стойки. Там, усердно протирая салфеткой бокал, в форме бармена стоял я.

– Остров сокровищ, как известно, необитаем, – продекламировал мой визави, используя при этом мои же интонации. Он начинал по-настоящему пугать меня. «Нужно отвлечь его, пока ищу выход», – подумал я и сказал:

– Хорошо, я понял, что спасать надо меня, но от кого?

– От самого себя, – блеснув глазами, ответил он и откинулся на спинку стула. – Ты репортер и посвятишь свою жизнь погоне за новостями, как пират гоняется за добычей. Твоей страстью станет сенсация, ты будешь поджидать ее, как флибустьер поджидает свой приз на торговых путях, ты будешь писать о людях и событиях, о чужих судьбах и складывать свои статьи в память, как пиастры в сундуки, и ты, вольно или невольно, станешь судить их, пересчитывать свое богатство, и это погубит тебя, ибо, став судьей многим, судим будешь Им одним.

Еще не выработав план отступления, я продолжил разговор:

– И ты поможешь мне?

– Да, я же Спаситель, – радостно возбудился мой «зеркальный» братец. – Я помогу, я спасу.

– Что мы будем делать? – осторожно поинтересовался я, поглядывая в сторону двери и оценивая свои шансы на рывок в ее направлении.

– Тебе нужно срочно уходить отсюда, – выдал Спаситель. Я опешил:

– Уходить?

– Да, не теряя ни минуты, бегом, спасайся, не глядя по сторонам, не останавливайся до самого дома, это спасет тебя.

Я, не веря своим ушам, медленно поднялся со стула и услышал крик:

– Бегом!

Заставлять его повторять я не стал. Развернувшись на каблуках, я рванулся к выходу, пролетая мимо изумленного лица бармена, успел покрутить пальцем у виска, толкнув створку стеклянной двери так, что она едва не слетела с петель, вылетел на мостовую и успел заметить краем глаза тень от мотоцикла справа от себя… все.

3

Полисмен отдал копию формуляра докторам, свой экземпляр сунул в карман и направился в сторону «Острова сокровищ». Бедолага, сбитый мотоциклистом, со слов очевидцев, выскочил именно оттуда. Бармен все еще протирал бокалы, когда в дверь вошел представитель власти и, сняв фуражку, мокрую от пота, спросил:

– Воды не найдется?

– Содовая, – коротко ответил бармен.

– Знаете, что произошло? – сказал полисмен, сделав большой глоток и зажмурившись от удовольствия.

– Да, парня сбили прямо перед входом. Как он?

– Сбили насмерть. Говорят, он вылетел как ошпаренный от вас. Можете прокомментировать?

– Странный он был. Я заметил это сразу, как он вошел.

– Во сколько, помните?

– Около шести. Парень был возбужден, спросил, какой столик забронирован редакцией, хотя никто на сегодня ничего не резервировал. В это время года у нас полный штиль. Посетителей не бывает. Я показал ему на тот, у окна, думал, сделает заказ, а он, оглядываясь по сторонам, начал шептать о какой-то встрече, о незнакомце, о том, что боится чего-то, и на всякий случай просил вызвать полицию, если сбросит со стола газету, указывая при этом на меню.

– Что за газета? – прервал полисмен.

– Да не было никакой газеты, говорю вам, он тыкал пальцем в меню.

– Где это меню?

– На столе. Мы не меняем меню много лет, и поэтому хозяин сделал принты прямо на столешницах.

Полисмен подошел к столику и на всякий случай погладил напечатанный на нем шрифт.

– Что было потом?

– С четверть часа он глазел на дверь, затем водил руками по столу, ну, будто бы рисовал что-то, смеялся при этом, а потом начал разговаривать сам с собой, вернее, с пальмой.

Полицейский удивленно посмотрел на бармена.

– Вон с той. – Бармен показал рукой. У окна рядом со столиком в кадке была высажена пальма.

– О чем он разговаривал с пальмой, черт, сам с собой?

– Я не прислушивался, сэр. Такая жара, голова кипит с утра, парень явно не в себе, и что он там лепетал, мне было не интересно.

– Хорошо, дальше. – Полисмен сделал запись в блокноте и допил свою содовую.

– Дальше он подскочил, словно ему гвоздь сунули в задницу, покрутил пальцем у виска и помчался под свой мотоцикл, упокой, Господи, душу его.

Бармен перекрестился и продолжил протирать очередной бокал. Полисмен захлопнул книжку и, показав на пустой стакан, спросил:

– Сколько с меня?