Океания. Остров бездельников

Я, однако, не был чиновником и оказался в той самой ситуации, которую Робинзон Крузо описывал как «превратности жизни». Поэтому перестал грести, расстегнул пряжку и пуговицы, а затем, подпихнув пальцы под пояс, стянул с себя шорты. Любой, кто когда-либо пытался осуществить этот маневр, знает, что выполнить его, продолжая держать голову над водой, очень сложно. Практически столь же трудно, как выполнить сальто назад. После непродолжительной и весьма неуклюжей борьбы с шортами мне удалось спустить их до щиколоток. А потом я перебираю ногами, и они окончательно сползают и погружаются на дно.

Я слишком поздно осознаю, что совершил ошибку. Вместе с шортами и мои трусы начинают полукилометровое погружение к ужасу встречающихся им на пути акул. Судорожно шарю вокруг себя руками, пытаясь поймать удаляющийся лоскут, но у меня ничего не получается. Вероятно, они камнем уходят на дно. Зато теперь, когда я оказался в одной футболке и темных очках, плыть оказалось гораздо легче. А какое это удовольствие!

Однако, что неприятнее, я начинаю ощущать, как у меня устали руки. Конечно, можно перевернуться на спину и работать одними ногами, но тогда скорость продвижения резко снизится. А я понимал, что чем быстрее выберусь на сушу, тем будет лучше. Меня по-прежнему тревожили подводные хищники, да и моя нагота уверенности явно не придавала. Впрочем, волнение проходит, и я отчетливее различаю острова Кири-Кири. То кажется, что до них рукой подать, то они представляются столь же далекими, как альфа Центавра. Зато от каноэ не осталось и следа.

Я снова переворачиваюсь на спину и гребу к берегу, и вдруг моя голова сталкивается с чем-то жестким. С языка у меня срываются не самые благонравные выражения, причем неоднократно, и я судорожно устремляюсь в сторону. К счастью, объект, кем или чем бы он ни был, не пытается меня преследовать. Я замираю и чувствую, что, если б не крепко сжатые зубы, сердце выскочило бы у меня из груди. И вот ведь странно: вплоть до этого момента я не испытывал ужаса, а лишь легкую неловкость, не сомневаясь в том, что рано или поздно мои ноги вновь коснутся суши.

И вдруг мне становится по-настоящему страшно; более того: ужас заливает меня все новыми и новыми волнами. Совсем недавно мысль о том, что я могу утонуть или оказаться съеденным, выглядела всего лишь как телевизионная картинка, — так случается с другими, да и то в новостях. И вдруг это стало самой что ни на есть реальностью. Я, полуголый, бултыхался в середине моря, и меня только что атаковал невидимый хищник.

Замечательно.

Все отдал бы за то, чтобы снова оказаться в своем классе и обучать Роберта и ему подобных. На худой конец даже весь класс, состоящий из одних Робертов. Там только нужно дождаться звонка, после чего все исчезают за дверью, пожелав мне хорошего дня. После этого можно погасить свет и выйти на улицу, надев на себя что-нибудь теплое. Любуясь мерцающей повсюду изморозью, которая тонким слоем покрывает землю, я пересекал гулкий двор и забирался в машину. Заезжал в местный паб, чтобы выпить пива и поболтать со знакомыми, потом возвращался домой, где ужинал перед разожженным камином, смотрел какой-нибудь фильм и устало брел в постель. О милый, милый дом!

И вот вместо всего этого я беспомощно дрейфую в Тихом океане, рискуя быть сожранным или в лучшем случае оказаться сильно покусанным, но сдаваться без боя не собираюсь. «Правь, Британия, м-м-м-м…» Мое пение образует пузыри на поверхности воды. Я оборачиваюсь в поисках своего противника… И вижу его…

Выясняется, что это кокосовый орех, из макушки которого уже пробивается зеленый побег. Рядом плавает еще один и еще. Я подплываю и протягиваю к ним руки. Они обладают поразительной плавучестью. И теперь, используя их как буйки, могу немного передохнуть, отталкиваясь лишь ногами. Перспектива добраться до островов становится вполне реальной, мое лицо озаряет улыбка. Однако солнечный диск к этому моменту уже касается края воды, и вскоре светило окончательно исчезнет. Тогда наступит самый темный период между заходом солнца и восходом луны, длящийся около часа с небольшим. И я не смогу различить акулий плавник, даже если он появится прямо у меня перед носом. Поэтому начинаю грести изо всех сил.

Мне было все равно, к какому острову плыть, так как, насколько я знал, люди там не жили. Эти округлые острова с белыми песчаными пляжами, отороченными пальмами, представляли собой идеальное место для бегства от мира.