Ох и трудная это забота - из берлоги тянуть бегемота. Книга 1

В категоричности фразы угадывалось надменная нарочитость. Если бы не высокое офицерское звание и приличный возраст каперанга, Борис бы сказал, что его разыгрывают. От непонимания происходящего он начал внутренне закипать: «Ни хрена себе, он не может, а нам нужны твои ценные указания? Встал, как хрен моржовый на мостике. О средствах ты, интересно, подумал? Аренда корабля, оборудованного электропитанием, нам обойдется дороже, чем все сегодняшние работы».

— Господин Эссен, — голос Федотова был подчеркнуто сух, — мы не Ротшильды, чтобы нести такие затраты.

— Борис Степанович, Императорский флот заинтересовался вашими аппаратами, но требуются морские испытания. Выход клипера «Крейсер» назначен на среду. Приказ приступить к монтажу станции господин Коринфский только что получил.

Эссен пожевал губами, будто пробуя на вкус салфетку.

— А с вас, батенька, снижение цены на станции.

Федотов был готов поклясться, что в последней фразе прозвучало ехидство. В мире переселенцев госзаказчик частенько пользовался подобным приемом, втюхивая «гнилой товар» при отсутствии статьи в бюджете. Здесь Федотов ожидал чего угодно, но только не такого предложения. У Зверева, впервые в жизни столкнувшегося с таким изощренным «облагодетельствованием», едва не отпала челюсть.

«Ни фига себе! Ну Эссен, ну Россия матушка. Сильна же ты традициями. Не ожидал», — пронеслось в сознании Федотова.

Переселенцы понимали, что проблемами испытания Эссен был озабочен по стольку — поскольку и много времени на «пробивание» испытательного рейса не тратил. Не сговариваясь, оба пришли к выводу: каперанг гораздо влиятельнее, нежели им показалось изначально. К сожалению, на этом этапе испытания в море не давали ничего принципиально важного, но коль родина потребовала, оставалось расслабиться и получить удовольствие.

— Ну, что я могу вам сказать, уважаемый Николай Оттович, — голос Федотова выражал все, что он думал на самом деле. — Наш аппарат пока не морского исполнения, но за пяток дней с ним ничего не сделается. Справимся. Но, условие — в море мы идем со Зверевым.

Глава 19 Море и события на востоке державы

6 мая. Балтийское море.

Клипер был красив. Низкий силуэт и три скошенные назад мачты, создавали ощущение изящной легкости. Даже короткая труба паровой машины не смотрелась уродливой. Под стать оказалось и имя: «Крейсер».

Зверев влюбился в корабль, едва завидев его с разъездного катера.

— Это же настоящий парусник! — полушепотом горячился Димон, — Какие мачты, а пушки! Борис Степанович, это же настоящий раритет!

Корабль оказался из первых стальных клиперов, имеющих парусное вооружение и паровую машину. Спущенный на воду в восемьсот семьдесят шестом году, он долго трудился на востоке империи. Машина в сочетании с хорошей мореходностью обеспечивала ход до одиннадцати узлов. Клипер побывал в Атлантике и на Тихом океане, ходил в Америку и совершил кругосветное путешествие. Но время неумолимо. Совсем недавно два орудия по 152 мм и четыре по 107 мм, были грозной силой, а сейчас «старичка» переводили в разряд учебных судов.

Когда катер подошел к борту Крейсера, Эссен легко взбежал по трапу. За ним последовали Зверев и Федотов. Прозвучал доклад и представление пассажиров командиру. Спустя минуту переселенцы «выпали в осадок» — на борту корабля их приветствовал бывший командир канонерской лодки «Кореец», капитан второго ранга Беляев Григорий Павлович!

* * *

В Финском заливе встречный ветер нагнал крутую балтийскую волну. Неприятно болтало. Моряки знают, как выматывает такая качка в сравнение с океанской. Преодолевая ветер, старенькая машина едва давала ход в шесть узлов. В каюте все поскрипывало — сказывался преклонный возраст корабля. На подходе к Гогланду ветер усилился до штормового. Вдобавок на самом верху оборвался канатик волновода.

Командир решил, переждать непогоду на рейде бухты Сюркуля, после чего возвратиться в Кронштадт. Тогда-то произошла стычка с Беляевым.

— Господа, не стоит горячиться. Вопрос решен — рисковать жизнью пассажиров не в моих правилах. Если мои матросы не смогут отремонтировать вашу антенну, мы возвратимся в Кронштадт, но на ванты я вас не пущу, — голос командира был сух и непреклонен.

Зная дату Цусимского сражения, Федотов понимал — возврат в лучшем случае грозит серьезной задержкой испытаниям, в худшем — отменой. Ни то, ни другое его не устраивало. Пришлось взять грех на душу:

— Григорий Павлович, у вас найдется место, где мы могли бы без помех пообщаться?

Место нашлось в командирской каюте.