Ох и трудная это забота – из берлоги тянуть бегемота. Книга 1

Тарханов вторую неделю трудился в РР, и без его визы на работу не принимали. Сейчас он въезжал в проблему сохранности секретов и вербовал осведомителей — грех было упустить возможность прихватить кого-нибудь из сегодняшних «смутьянов».

Начало этой истории Зверев знал, но, услышав о соцсоревновании ржал во весь голос. Почувствовав комизм ситуации, ему вторили подошедшие Львов с Самотаевым. После акции в слободке секретов от этих парней у переселенцев поубавилось.

— Степаныч, а забастовку этот крендель не устроит?

— Замучается пыль глотать. Такие только на баррикадах могут толкаться.

— Эт точно, пока не пристрелят, — согласился «большой миролюбец».

— А чтобы не пристрелили надо бы нам, Димон, этой осенью устроить где-нибудь в Европе радиовыставку. На свои, конечно, — вздохнул Борис, — но оно того стоит. Пригласим сименсов с французами, а «макаронника» — в задницу. Конкуренты по любому шпиёнов подошлют. Вот и будет повод взять с собой «баррикадников».

— Борис Степанович, вы нам только намекните, мы без всяких выставок Ивана Никитича враз научим любить родину, — прогудел Львов, вспомнив любимую зверевскую присказку.

* * *

В разгар лета Санкт-Петербург частенько встречает промозглой сыростью. Не был исключением и день приезда москвичей. На извозчике добрались до Васильевского, где остановились в знакомой гостинице, и тут же разбежались. Димон со спортсменами отправился по своим клубным делам, а Федотова ждал профессор Попов.

В прихожей веяло праздничными запахами и теплом. Из гостиной раздавались голоса женщин. Дамы обсуждали, что и куда надо срочно переставить. Федотов про себя усмехнулся — эту женскую суету он много раз наблюдал дома.

— Раиса Алексеевна, Александр, девочки, у нас гости, — голос Попова был по-учительски громок и требователен.

— Борис Степанович, давайте ваш зонт, он совсем сырой, а вам сухие чуни. По такой погоде лучше обуви не найти.

За столом протекал обычный разговор. Знакомились. Говорили о погоде, о новых книгах. Раиса Алексеевна оказалась женщиной приятной наружности. В отличие от мужа, в ней чувствовалась практичность и твердость. Об этом же говорила ее профессия: женщина — врач в этом времени большая редкость.

Деловая часть беседы протекала в кабинете ученого. С появлением нового поставщика в недрах Технического комитета разыгралась нешуточная буча. Смену денежных потоков бюрократия всегда встречает с опаской, ибо кто же в здравом уме рискнет остаться без «кормления»? Вдобавок принципиально новая отечественная техника. Непроверенная. Российская то она российская, а вдруг «не пойдет», тут и полетят головы сторонников. Как пить дать полетят, и к гадалке не ходи. Председатель комитета занял выжидательную позицию. Во время апрельских испытаний он был в Италии, а сейчас только благодаря энергии Эссена был решен вопрос о назначении комиссии по оценке новой техники связи. Если удастся показать товар лицом, начнутся переговоры о стоимости, а завершат все хлопоты приемка и договор на поставку. До этого еще далеко.

Пост председателя Технического комитета года занимал контр-адмирал Фёдор Васильевич Дубасов. Он подчинялся непосредственно управляющему Морским министерством. «Заместитель министра», — так перевел для себя должность Дубасова переселенец.

Бывший боевой офицер, бывший командующий Тихоокеанской флотилией достиг шестидесятилетнего возраста и стал осмотрителен. Досье на председателя переселенцы собрали изрядное.

Мишенин припомнил, что кто-то из Дубасовых во время революции рулил Москвой, но сочетание «морской офицер и губернатор-каратель» не стыковались. С выводами решили не торопиться, но сей факт взять во внимание.

— Ситуация, Борис Степанович, не простая. Со дня на день Дубасов отправляется усмирять волнения крестьян на Черниговщину. Поговаривают, после этого он уйдет на повышение.

— Оба-на — адмирал и каратель! — невольно вырвалось у человека из будущего. — Извините, — тут же поправился гость, — у нас в Чили это возглас удивления.

— Да, наверное, — профессор неопределенно махнул рукой, к своеобразным словечкам гостя он уже привык. — Полагаю, не все так печально. Может быть, благодаря скорой передаче дел Фёдор Васильевич решил оставить о себе достойный след и не препятствовал принятию части наших технических требований. Мне кажется, свою роль сыграло и назначение Николая Оттовича заведующим Стратегической частью военно-морского ученого отдела Главного Морского штаба.

Было над чем задуматься. Часть предложений Федотова вошли в перечень требований, часть была отброшена. Внутри комитета изрядно «штормило», но в чем причина? Действует иноземное лобби или срабатывает здоровый консерватизм? Перед Федотовым стояла задача — выявить противников и консерваторов. Без этого найти оптимальный способ воздействия не получится.

К мысли профессора «оставить после себя достойный след» Борис отнесся скептически. Скорее всего, старому пердуну пришлось пойти навстречу герою русско-японской войны. С другой стороны, Борис не верил и в законченных отморозков в эполетах — слишком многое отдал Российскому флоту адмирал.