Ох и трудная это забота – из берлоги тянуть бегемота. Книга 2

— Определенная логика в ваших словах есть, но я могу подсказать менее затратный вариант, — Соловейчик оценил прямоту господина Зверева и дал понять, что ему таки до конца непонятен мотив Зверева.

— В размерах будущей прибыли, покупка «Аквариума» не самая большая трата, поэтому я рассчитывал прикупить сад после проката первого фильма. Но мне стало известно, что сегодняшний арендатор «Аквариума» может сбежать, не рассчитавшись, и вы, скорее всего, продадите свою недвижимость.

Никаких информаторов у Зверева не было, зато были невнятные воспоминания Мишенина о бегстве француза на «историческую родину» и слухи о проблемах у арендовавшего сад Шарля Омона. Сложив «два плюс два», Димон решил рискнуть. Сбудутся предсказания, смотришь, и вложится Соловейчик, ведь по оценкам сад со всеми постройками тянул на три миллиона, а на нет, и суда нет.

Любая демонстрация — дело непростое, особенно, когда надо убедить серьезного человека выложить несколько миллионов.

Работу над фильмом Зверев начал в конце ноября. Картина о подводниках, по мотивам федотовских фантазий с жюль-верновским привкусом и колоритом командира подводного крейсера из картины «72 метра», должна была подхлестнуть интерес обывателя к Российскому подводному флоту.

Дабы не провоцировать прогресс у бриттов с фрицами, Димон перенес события в будущее. Человечество к тому времени расселилось по вселенной, а земля стала одним большим музеем. В первозданном виде сохранялись лишь несколько десятков городов, в т. ч. Кронштадт. Тем самым Димон снял проблему декораций.

Идея фильма незамысловата.

Псевдоразумным крабам, которых земляне в хвост и в гриву гоняли по всей галактике, удалось просочиться в земной океан и там расплодиться. Крабами их называли за внешний вид. На деле это были коллективные насекомые по типу термитов, которых природа наградила способностью обороняться с помощью некоторого энергетического луча. Уничтожать все живое и перемещаться в пространстве они могли только объединившись в рой, а поодиночке были вполне себе безобидными и даже съедобными созданиями.

Справиться с ними было не сложно, но войны давно переместились в космос и у причала древней базы ВМФ остался единственный подводный крейсер — носитель малых лодок-истребителей. В команде седой командир и его ветераны. Из десяти подводных истребителей только один имел пилота, точнее пилотессу — дочь капитана.

От безысходности подводные истребители укомплектовали пилотами из воздушно-космических сил Российской империи. Молодые летуны свысока посматривают на морячков-старичков. К Маше отношение неоднозначное, зато подчеркнуто пренебрежительное у заводилы — Кирилла Звонцова. Однако тренировочное подводное пилотирование показало — своей «Муреной» девушка владела лучше любого лейтенанта ВКС.

Выход в море. Картины из жизни глубин. Капитанская дочка обнаруживает рой, завязывается бешеная схватка. Форсируя машины, крейсер несется в торпедную атаку. Маша отчаянно маневрирует, ей на помощь бросаются остальные пилоты, но силы не равны.

Попав под удар энергетического луча, истребитель пилотессы медленно опускается на дно, а взрывы торпед закрывают поле брани. Маша, конечно, не гибнет — в последний момент ее спасает Кирилл. Одним словом, любовь-морковь и сопли во всю морду.

Сюжет примитивен до тошноты, даже Федотов высказал свое «фе», мол, отчего бы не отснять экранизацию по Жуль Верну, местные будут тащиться.

Бунт надо было давить на корню, а зачинщика повесить на рее.

— Старый, ты, наверное, фильмы снимал, — елейным голосом начал «главреж».

— Как бы да, — с гордостью ответил знаток сюжетов.

— О как! И много?

— Ну, кукольный фильм был, пластилиновый, потом в школе…, — заметно снизил патетику «известный киношник», — зато много наснимал на свой панасоник. Для истории, — реабилитировался «известный кинодокументалист».

— Будешь консультантом по мультикам! — рубанул правду матку бывший морпех. — Таких специалистов здесь днем с огнем не сыкать. Плачу сто рулей в день, только, ты мне ответь, Старый, какие экранизации тебе приглянулись?

— «А зори здесь тихие», — без запинки выдал Федотов, и с небольшой паузой добавил, — наверное, «Тихий дон», а что? — толком не родившись, вопрос повис в воздухе.

— А то! — с интонациями заботливого папани, зловеще начал Дмитрий Павлович, — Сколько страниц в повести Васильева?

— Да хрен его знает, я что, читал? — возмутился нерадивый ученик.

— Эт точно, что хрен его знает. Ничего-то ты, Старый, в этом деле не понимаешь, слушай сюда. Книги и кинофильмы, есть взгляд на события с разных ракурсов, их мешать — замучаешься в гальюн бегать…

Из разъяснений будущего кинодраматурга следовало, что удачными получаются только экранизации небольших произведений. В идеале, никем толком не читанных.

Суть феномена заключалась в индивидуальном представлении читателя о каждой прочитанной сцене, о каждом герое. Взгляд режиссера физически не может совпадать с читательскими стереотипами. Потому-то все киношки о капитане Немо или о «Войне и мире», пересматривают только мазохисты.