Ох и трудная это забота – из берлоги тянуть бегемота. Книга 3

Зверев не сомневался, что такое предложение вызовет недоумение у одних, острое неприятие у других, но черносотенцы мгновенно ущучат свой интерес в наведении драконовских порядков, и на дадут сорвать выступление.

Так оно и случилось, и главным «защитником» выступил Марков Второй, рявкнувший на весь зал: «Не сметь мешать выступающему!»

Прозвучало на манер: «Свободу Юрию Деточкину», но подействовало, и дальнейшее выступление прошло более-менее гладко:

— Второй вывод, господа, имеет более практическую и спешную сторону — надо немедленно наращивать производство боеприпасов. Немедленно, и любыми, самыми драконовскими мерами надо нарастить производство стрелкового оружия. Вы мне сейчас не поверите, но буквально через месяц-другой русская армия почувствует недостаток пулеметов и тяжелой артиллерии, а к концу года может разразится снарядный и патронный голод.

Периодически в речи Михаила мелькали непривычные термины, но Зверев дал твердую установку: «Михаил, пора нашу терминологию запускать в массы».

— Третий вывод самый болезненный — надо освободить армию от генералов, неспособных вести боевые действия в сегодняшних условиях. Как сказал один умный человек: «Генералов мирного времени надо расстреливать в превентивном порядке». Шучу, конечно, но чисткой генералитета надо заниматься спешно, дабы избежать сотен тысяч ненужных смертей.

Благодарю, за внимание.

Вспыхнувшие в зале аплодисменты овациями назвать было трудно, Очень уж болезненно звучало пророчество о сотнях тысяч сверхплановых смертей. Зато хлопки прозвучали даже со стороны левых, что впрочем, не помешало расслышать нарочито громкий говорок Пуришкевича: «До него тут выступали князья и графы, а теперь мы выслушаем поучения хама!»

Реакция последовала мгновенно: протянутые с мольбой руки и восторженный вопль, который услышали даже в коридоре: «Вова-а! Дружище-е! Ты даже не представляешь, как ты мне дорог!» — вызвали гомерический хохот зала и шквал аплодисментов.

— Ну как? — плюхнувшись на свое место, спросил Зверева Самотаев.

— Отлично, вот только, — Дмитрий на секунду замялся, — гадом буду, если этот крендель не вызовет тебя на дуэль.

— Было бы о чем сожалеть, — легкомысленно отмахнулся Михаил, — одним придурком будет меньше.

— Кто бы сомневался, — уважительно откликнулся Зверев, — но мне он нужен живой и здоровый.

— Умеешь ты, Тренер, озадачить, — расстроенно протянул Михаил, — впрочем, сам говорил: «Неразрешимых задач не бывает», что-нибудь придумаем.

Небольшого роста, хорошо сложенный, с тщательно выбритым красивым черепом и аккуратной бородкой, Пуришкевич был известен переселенцам участием в убийстве Гришки Распутина. Не то, чтобы дуэль могла повлиять на историю, но известные фигуры переселенцы старались не трогать.

Широкую известность Пуришкевич приобрел своими диковатыми выходками. Не попав стаканом в Милюкова, он схватился за графин и лишь стоящий на стреме пристав, спас череп глав-кадета от столкновения с тяжелой стеклотарой. На первое мая левые всегда приходили с алыми гвоздиками в петлицах. Им в пику Владимир Митрофанович ввалился во фраке и с гвоздикой… в ширинке. Правая публика была в восторге, но многие брезгливо морщились. Таких грехов за Пуришкевичем водилось более чем достаточно, и многим он уже изрядно надоел.

С самой первой встречи, Самотаев почувствовал недоброжелательность исходящую от этого клоуна и сегодняшний экспромт был заготовкой. Дуэль с придурком Тренер не одобрил, но что же тогда делать? Прикинув и так, и эдак, Миха обернулся к сидящему за ним Львову: «Никола, дело есть…».

Выходящих из зала заседания, встретило бьющее через стрельчатые окна фойе вечернее солнце и вспышки репортеров.

«Господин Самотаев, один вопрос для Финансовой газеты», — бросился к лидеру социалистов долговязый хлыщ, — А ну кыш отсюда, — долговязого бесцеремонно шуганул Гиляровский.

— Миша, не тяни, как прошло утверждение законопроектов?

— Прекрасно, Владимир Алексеевич, бюджет прошел без единого слова против.

— Неужели даже эсдеки поддержали?

— Видать в лесу зверь издох — воздержались.

— Надо же!

Люди, изощренно владеющие боевыми искусствами, двигаются совсем не так, как простые обыватели. Как на пути Пуришкевича оказался бывший полутяж Львов, никто так и не понял. Вот разъяренный думец стремительным шагом идет к своему обидчику. Вот вспыхивает магний в руках хлыща из Финансовой газеты и вот, уже скорчившись, Владимир Митрофанович Пуришкевич опирается на увязавшегося за ним старика Хомякова из «Союза 17 октября», а сам Николай вполне натурально едва не падает в противоположную сторону. Такую картину видели окружающие, и никто не заметил впечатавшегося в живот придурка локтя. На самом деле удар был строго дозирован, в противном случае клиент мог бы получить разрыв селезенки.

— Господин Пуришкевич, — демонстративно потирая «ушибленный» бок на все фойе обиженно пробасил Львов, — ну нельзя же так неосторожно! Вы меня чуть с ног не сбили, — укоризны в голосе Николая хватило бы на дюжину нахалов.

— Прочь с дороги! — пытаясь разогнуться, сдавленно просипел Пуришкевич.