Ох и трудная это забота – из берлоги тянуть бегемота. Книга 3

Эта цифра многократно превышала принятый норматив. Вот, только, маленькая ремарка — обычно прорыв такой обороны удавался не с первой атаки, и участвовало в ней (в зависимости от ширины прорыва) до нескольких дивизий одновременно и потери при таких атаках порою доходили до половины всего личного состава. Здесь же они вряд ли превысили десять процентов. Конечно, отрепетированная атака на полигоне далеко не то же самое, что атака на реального противника, и все равно результат обнадеживал, но где взять таких солдат? Эта мысль тут же прозвучала вслух:

— Господа, заказ на БТРы мы с генералом Маниковским обеспечим. Может быть не полной мере, но обеспечим, только, где нам взять столько людей, умеющих управлять этой техникой?

Подобного вопроса ждали, и Михаил своего не упустил:

— Командируйте к нам сорок рот новобранцев, и к весне получите сто пятьдесят машин, укомплектованных водителями, штурмовыми группами и минометчиками с радистами, — увидев непонимание в глазах командующего, Зверев пояснил, — после отбора толковых, шесть тысяч новобранцев вернутся в армию. Из отобранных двух тысяч сделаем настоящих солдат не хуже вагнеровцев.

В принципе, мысль была дельная, но при наличии Броневой школы, организовать подготовку новобранцев у гражданских, представлялось делом безнадежным. Все это отчетливо читалось на лице комфронта:

— А почему бы вам не оказать помощь Броневой школе? — на этот раз генерал посмотрел на Зверева.

— Чтобы через этот рассадник демократии наши лекции о тактике прямиком уходили в штаб господина Гинденбурга? — и не дав генералу возмутиться, тут же добавил, — Николай Владимирович, надо найти решение, иначе все наши старания пойдут насмарку.

Что характерно, Дмитрий был во многом прав, и все это понимали. Автоброневые части русской армии комплектовались вольноопределяющимися из высококвалифицированных рабочих-слесарей и механиков. Большой процент людей с высшим техническим образованием, естественным образом порождал не свойственную для крестьянской армии демократию. Части подобного состава тяготели к верности присяге, одновременно там присутствовал дух вольнодумства и понимание необходимости перемен. Не случайно, в другом мире по февральским улицам Петрограда раскатывали броневики под красными знаменами.

Зверев намеренно преувеличил угрозу, но здесь и сейчас его мысль легла на благодатную почву, и поэтому клиента требовалось добивать:

— Ваше превосходительство, чтобы за отпущенное время воспитать солдата по типу «вагнеровца», нам потребуется создать ситуацию, при которой солдат будет молить бога, чтобы ему дали возможность застрелиться. Его придется гонять до умопомрачения, иначе толку от него будет немногим больше, нежели от обычного пехотинца. Сами понимаете, в условиях Броневой школы такое невозможно. Нет там традиции готовить головорезов. Прибавьте сюда умонастроения в армии, и… боюсь, что времени у нас почти не осталось.

Намек на разложение армии прозвучал достаточно отчетливо. От темы повеяло тем тревожным, что последнее время мучало каждого военного, поэтому разговор сам собой свернул на обсуждение тактики.

Слушая своих коллег, генерал размышлял, что при такой мобильности и проходимости техники атаку можно планировать практически на любом мало-мальски пригодном участке фронта. Для ее успеха достаточно обозначить концентрацию сил на одном участке, но перебросив атакующие силы на сотню верст по рокаде, нанести удар в другом. Еще лучше одновременно на двух. При такой скорости БТР-ов и полной радиофикации, противник впервые будет безнадежно отставать.

Чем глубже он вникал в проблему, тем отчетливее осознавал — по-настоящему эффективно такое оружием удастся использовать один раз. Грозным оно останется навсегда, но позже потери существенно вырастут. Для этого достаточно на направлении главного удара поставить батарею дальнобойных тяжелых орудий, или рассредоточить замаскированные полевые пушки. И ведь прав Федотов — через полгода у германца появится такие же транспортеры и такие же автоматы. Скопировать его, сложности не представляет. Это сделает любой толковый мастеровой.

* * *

Когда за столом остались Гучков с комфронта и Зверев, разговор ненавязчиво перешел на дела российские, что в веке переселенцев значило «перетереть за политику». Первую скрипку вел Гучков, генерал изображал из себя незаинтересованного слушателя, но всем было понятно — идет знакомство будущих соратников или противников. Все будет зависит от позиций сторон.

С Гучковым Зверев снюхался весной 1915-го года. Правильнее сказать пока Гучков руководил комиссией по обороне и третьей Думой, они прилично поцапались — Александр Иванович сопротивлялся участию Зверева в работе «оборонки», но против военного министра не выстоял, что нормальным взаимоотношениям не способствовало.