Ох уж эта Алька (СИ)

- И что теперь мне делать с этим шлифом? - Владислав Дмитриевич с сожалением повертел в руках испорченную пластинку.

Девчонка покаянно глянула из-под челки и тихонько переспросила:

- Что, очень важный, да?

- Ну, как всегда... Уникальный!

Девчонка понурилась и взялась теребить рукава собственной курточки. Дитё стало совсем жалко, захотелось хоть как-то утешить. Поэтому Владислав Дмитриевич преувеличенно бодро махнул рукой:

- Ну ладно, что-нибудь придумаем.

- Да? - с надеждой подняла взгляд Алька.

- Трудно, конечно, новый подобрать, но можно. Как-нибудь...

- А мне... - робко попросила она, - мне можно еще?

- Что, понравилось?

Всем своим видом девчонка показала "ну так, еще бы!".

- Наверное можно... - изобразил колебания Владислав Дмитриевич. - Только что вас интересует?

- Интересует? - испугалась Алька.

- Ну да, что больше всего понравилось?

- Понравилось... понравилось... - девчонка задумалась, уставившись в потолок, потом вдруг сморщила личико и, хитро глядя из-под чёлки, крутанула кистью воображаемый верньер: - Кхрынь!

Владислав Дмитриевич не выдержал и прыснул со смеху - сердиться на это чудо было совершенно невозможно. Они похихикали, приняли, наконец, деловой вид и преподаватель предложил мировую:

- Вот что, давайте всё же начнём с начала, а не как обычно... Я подберу для вас серию шлифов - не самых важных, не бойтесь. А вы пока почитаете... ну хотя бы эту книжечку (не увлекайтесь - так, картинки посмотрите) и приходите на следующей неделе. Хорошо?

Слушая преподавателя, Алька кивала с каждым разом всё более восторженно: "Неужели простил?! Вот это мужчина!" На последнем "хорошо" она вообще готова была с визгом повиснуть у него на шее, но почему-то застеснялась, скромно пообещала зайти и вполне целомудренно "шаркнула ножкой" на прощание.

Из преподавательской Алька выпала в совершенно "рас-троенных" чувствах. Как-то:

- "Фух, пронесло!"

- "Мне дадут микроскоп!!!"

- "Я снова его увижу..."

Но если первые два были четкими до поросячьего визга, то третье...

Алька не шла, а вся летела по коридору, и ощущения её были туманны и волнующи! В голове царил полный разгардияш из каких-то неуловимых мыслей, но всё затмевало чувство необъяснимой легкости и неадекватного счастья. Оно переполняло, заставляло глупо самой себе улыбаться (а встречных - шарахаться, поминая зомби)... Или самой шарахаться от тех, которые по каким-то причинам обходить её не желали, о чём и сообщали в доступных выражениях... Или тормозить об углы, которые по причине неодушевлённости ни шарахнуться, ни предупредить о своём существовании не могли... Только с лестницей ни обойти, ни тормознуться не получилось.

- Ай!

Нога неожиданно скользнула со ступеньки, вторая осталась где-то сзади и, чтоб не грохнуться, Альке пришлось скакнуть вперед. "А-а-а!" - понесло её вниз, только успевай переступать. На площадке, едва уцепившись за перила, она заложила лихой вираж и нырнула в последний пролет. "Ничего, в вестибюле места много"... - мелькнула оптимистичная мысль, но, глянув вперед, Алька места как раз не увидела. С бодрым "Поберегись!" она врезалась в толпу однокурсников.

Когда улеглось "блин!", "нога!" и "ти шо, здур╕ла?!", обнаружилось, что пол курса собралось в вестибюле на возвращение "блудного" Юлика. Неудачливый объездчик диких мустангов тешился вниманием, принимая восторженные ахи девок и сдержанные похлопывания парней. Его мужественный облик подчеркивала повязанная голова, подвязанная рука, и даже слегка подбитый глаз. "Не иначе батя добавил", - злорадно подумала Алька. Она попыталась незаметно проскользнуть мимо, но не тут-то было!

- Алька... Алька! - обрадовался (чего бы это?) Юлик, как родной.

Пришлось стопорнуться и вежливо зобразить удивление. А тот вдруг обернулся и замахал кому-то сзади:

- Э! Эй! Вот она!

"Это провал, - подумал Штирлиц", - подумала Алька.

Вот сейчас, расшвыривая толпу, со всех сторон ринутся агенты, рука потянется к воображаемой гранате. Врёшь, не возьмёшь!.. Но сквозь толпу протиснулся какой-то мужик и вместо наручников протянул ей ладонь.

- Виктор Егорович, - крепко пожал он Алькину руку. - Нам бы поговорить...

Лицо у него было мужественное, куртка - кожаная, фигура - коренастая... "Всё-таки провал", - решила Алька и обреченно поплелась за мужиком.

Они вышли из толпы и мужик сразу приступил к делу:

- Я работаю на Рената Львовича, - веско произнес он.

- Да-а-а?.. - не удержалась Алька и глубокомысленно покивала.

- Да, а что? - сбился мужик, но собрался с мыслями и уточнил: - Тренером.

- У-у-у! - продолжала резвиться Алька.

Мужик опять "тормознул" и Алька значительно добавила:

- Теперь я за Рената Львовича спокойна.

- В смысле? - окончательно сбился с курса сэнсей неизвестного Рената Львовича.

- Охрана ему не понадобится.

- Какая охрана?

- Ну, вы же, - Алька изобразила "ки-йа!", - его тренируете!

- Кого?!

- Рената Львовича!

Ошарашенный вид мужика полностью окупил все Алькины усилия. Как говаривал Андрийко, любоваться этим можно было "до-бэз-ко-нэчности".

- Так, постойте, - потряс он головой. - Давайте сначала. Я работаю конным тренером у Рената Львовича.