Ох уж эти тёмные

Воспоминания нахлынули на Иллинойса. Темнота, подвал, два голоса и океан боли, накрывший его с головой и утянувшей на дно. Да, пожалуй, именно это он никак не мог простить Кель и именно поэтому он боялся ее — слишком хорошо помнил, что могут сделать ее тонкие руки. Сделать с ним, а не с кем-то другим. Да, все точно также: камень, браслеты, напряженные мышцы и полная беспомощность. Темный ненавидел это чувство, но возникало оно не по его воле и совладать с ним он также был не в силах. Неужели… Неужели все закончится сегодня и здесь на алтарном камне под ножом безумца? Глупо, кроваво и совершенно несправедливо. Быть всего лишь инструментом в руках алчного властолюбца, будучи при этом Темным Властелином? Великолепное завершение карьеры: подопытным мясом начинал — подопытным мясом же и закончит, но безусловно мясом высшей категории. Разум эльфа медленно обволакивал гнев и сдерживали его только голоса, мирно беседующие друг с другом. Им здесь было не место: рассуждающим, извиняющимся… О каком, демон подери, прощении может идти речь?! Иллинойс вывернул голову прислушался.

Говорила Кель с каким-то блондином. Темный не мог разглядеть лицо мужчины (тот стоял к нему спиной), но длинные лишенные пигмента волоса, округлые уши и до боли знакомый, но чуть грубее голос сказал ему о многом. Вот он — потерянный близнец Осантэйи. И как у любого злодея у него страсть с дешевым театральным эффектам, иначе с какой стати ему рассказывать о своей жизни? Решил сестре на горькую долю пожаловаться и получить свою долю сочувствия? Или храбрости набирается перед тем, как погрузить холодное лезвие ножа в теплую грудь? А Кель, похоже, тянет время… Знать бы еще что за план она припрятала в рукаве и когда собирается его оттуда достать…

Почему она за решеткой отдельно от всех остальных? Брат не собирается убивать? Или… Темный вздрогнул от пронзившей его догадки — он собирается убить их всех у нее глазах! Предки! Прежде, чем наступит ее очередь отправится за Грань, она сойдет с ума. Ах, она не отправится за Грань, и никто из них, ибо у Правой Руки есть план, как освободить их и накостылять безумцу. Он есть? Он должен быть.

А если его нет?

Эльфа затрясло. Он мгновенно вспотел. Подхватил языком крупную соленую каплю, скатившуюся по линии губы. Вкус собственного страха ему не понравился. Мышцы по всему телу скрутило судорогой, но благодаря прочным браслетам положение тела не изменилось ни на сантиметр и все, что осталось Иллинойсу — терпеть эту страшную боль, ничем не выдав себя. Любая помеха Кель может стать роковой для ее задумки. Она ведь есть, непременно есть, иначе стала бы герцогиня слушать своего брата. Она никогда ничего не делает просто так!

Иллинойс осторожно сглотнул. Боль отступила, но чувствовалось — она скоро вернется и надо успеть подготовиться к ее встрече. Как же все-таки тяжело ничего не знать и не уметь, не быть способным защитить тех, кто дорог.

Почему же? Позволил ироничную улыбку темный. Он прекрасно умеет вести переговоры, торговаться, составлять балансы и отличать прибыльное дело от заведомо провального, но что все его умения политического деятеля стоят сейчас? Ноль. Полный. Круглый и чрезвычайно бессмысленный.

Демон в душе мерзко хихикнул. Он был целиком и полностью согласен с Илем с той лишь разницей, что он прочувствовал все оттенки беспомощности гораздо раньше. Он, кому Темная Империя принадлежит по праву, вынужден довольствоваться подобием жизни в чужом теле и зависимостью от воли, великие предки, эльфа! Но есть выход… Всего-то надо уступить тело и тогда никакие оковы не сдержат демона.

Уступить? А что же Ремиз раньше не спрашивал разрешения и периодически пакостил, когда хотел? Только в моменты потери контроля и тоже несознательно, ибо практически не осознавал себя до контакта с Гранью. Хорошо, допустим он уступит. На время…

На время?! Перебил демон. Никакого на время. Навсегда. Но разве это такая большая плата за жизнь эльфов, оборотней и самое главное Осантэйи? Разве они все вместе взятые не смогут заменить одного эльфа, самого себе не принадлежащего? А Ремиз им с удовольствием поможет на правах законного наследника.

— И Кель при этом останется жива?

— Ради тебя! Думаю, мы сможем решить недоразумения между нами.

— Я подумаю, — съязвил Иль.

— Подумай, подумай, — ласково проговорил демон. — Недолго осталось, — и он утих.

Иллинойс открыл глаза. Он увидел молчаливые фигуры оборотней. В сознании. Такие же недвижимые. В их взгляде решимость принять любую участь. Они не боятся в отличие от него. Они готовы и жить и умереть. Похвальная преданность. Эльф перевел взгляд на Кель.

— Думаешь, не смогу уложить тебя на алтарный камень? — услышал середину фразы темный.

— Прости и ты меня, — долетел голос герцогини.

На миг она поймала взгляд Властелина. А потом пропала с глаз, выпрямилась и…

Он не сразу понял, что она сделала. Что означают медленно стекающие по горлу капли темного ожерелья. Она закрыла глаза. Завалилась на бок и упала — он слышал звук: звонкий и шуршащий — кожи с клепками, сухой и надтреснутый — голова герцогини коснулась камня.