Охота

Я посмотрела на длинное-длинное серебряное озеро, где два дня назад погиб олень. Лиловые холмы окружали нас со всех сторон, оранжевые деревья окаймляли воду. Отсюда я могла разглядеть длинный деревянный мол, выдававшийся в воду, рядом были привязаны три изящные легкие лодки, слуги в вощеных куртках и сапогах по бедра складывали в лодки удочки и пластиковые контейнеры – с чем, я понятия не имела. Пирс, Куксон и три сирены разбились на группки по лодкам. Я про себя молилась о том, чтобы оказаться вместе с Генри. Двинулась к берегу и постаралась сделать так, чтобы Генри оставался рядом со мной: начала говорить ему на ухо, словно по секрету:

– Послушай, я хотела тебе сказать, ну, я вчера в самом деле сильно распереживалась. Это был такой шок – никогда раньше не видела, чтобы человека подстрелили. Хоть и живу в Манчестере, – пошутила я. – Не забывай, я ничего такого в детстве не видела.

Взмахом руки я охватила озеро, холмы и пламенеющие деревья, но этот жест подразумевал намного больше – привилегированное существование. Охоту – стрельбу – рыбалку.

– Наверное, для тебя и твоих друзей это иначе. То есть, как сказал Куксон, такие происшествия случаются то и дело. Я так понимаю, этого не избежать, когда из дробовиков во все стороны разлетаются мелкие пульки, кого-то, глядишь, и зацепит. Так что я слишком переволновалась, конечно. Зря я кричала и требовала вызвать «скорую помощь». Твой дом, твои правила, верно?

Выражение его лица смягчилось.

– Большое спасибо, – сказал он с легким церемонным поклоном. – Я принимаю твои извинения и высоко их ценю. И считаю своей обязанностью подчеркнуть, что доктор Моранд – прекрасный врач, он имеет огромный опыт лечения как раз последствий таких незначительных неприятностей, какие случаются во время стрельбы. Он всегда помогал нашей семье – моего отца лечил, еще когда тот был маленьким мальчиком.

Я притворно вздохнула. На самом-то деле меня это сообщение не застало врасплох, Шафин же говорил мне, что доктор очень стар. Но надо продолжать игру. Я кивнула и спросила:

– Шафину лучше?

Тоже часть плана: скрывать, что мы виделись с Шафином после ужина и уж тем более тот факт, что мы провели вместе полночи.

– Он в полном порядке. – Генри приподнял бровь, как Роджер Мур в роли Джеймса Бонда, и улыбнулся мне. – По правде говоря, когда я заглянул к нему после завтрака, мне показалось, ему очень даже хорошо. У него такая симпатичная сиделка – Нел взялась ухаживать за ним.

И это опять-таки составляло часть нашего плана: чтобы Нел отправилась завтракать в комнату Шафина, пусть слуги или Средневековцы, если кому-то вздумается изобразить заботу о раненом и заглянуть к нему, увидят их вместе, чтобы сложилось впечатление, будто эти двое теперь парочка. До прошлой ночи я и вовсе бы подумала, что им и притворяться не надо, но теперь, даже несмотря на сильную тревогу о том, что предстояло мне в этот день, я все еще чувствовала тепло от того комплимента, который сделал мне на прощание Шафин, – ведь он назвал меня красивой. Я даже еще не поняла толком, как мне с этим быть, но и не могла перестать об этом думать.

– Да, им вроде бы вполне уютно вдвоем, – продолжал Генри, – а поскольку у Шафина действует только одна рука, рыбачить он, понятное дело, не сможет…

– И эпической борьбы нам не предстоит, – подхватила я.

– Нет, – сказал он, и ему почти удалось скрыть злорадство. Да уж, конкуренцию Генри устранил на корню. – И Шанель осталась присматривать за ним. Наверное, они присоединятся к нам на ланче в лодочном павильоне.

Я тоже на это рассчитывала, ведь и об этом мы договорились ночью. И следующие слова, которые я сказала Генри, тоже были согласованы заранее.

– Честно говоря, едва ли Шанель захочет еще принимать участие в охотничьих забавах, – доверительно сообщила я. – После того что случилось в первый день, она так и не оправилась. После того, как собаки за ней гнались. Она сильно переменилась.

– В чем она переменилась? – Генри искренне заинтересовался.

– Она… как бы это сказать… сдулась, – пустилась я рассуждать. – Мне кажется, впредь она уже не будет хвалиться своими деньгами. – Я покосилась на Генри и добавила: – Наверное, неприятности сблизили Шафина и Нел. И это, пожалуй, хорошо.

– Почему хорошо?

– Ну… – Я притворилась, будто усиленно размышляю. – Может быть, Шафин перестанет разыгрывать из себя индийского принца. И не будет даже пытаться спорить с тобой. Наверное, их обоих удалось, как бы это сказать, поставить на свое место.

Тут уж я не могла ошибиться – по его лицу разливалось явное удовлетворение. «Отлично, – подумала я. – Сработало». Нам требовался правдоподобный предлог, чтобы Шафин и Нел могли уклониться от участия в рыбалке и вместе с тем чтобы Генри поверил, будто ему удалось подавить плебеев. Более того: чтобы он поверил, что ему удалось их сломить. Вот только он напрасно в это поверил, ох напрасно.