Охота

Господа, по причине недостатка времени либо из-за неблагоприятных обстоятельств большая часть людей уходит из мира, особо над ним не задумываясь. В свою очередь те, кто задумываться пытается, ощущают головокружение и начинают заниматься чем-нибудь другим. Я принадлежу к последним. По мере того как я делал карьеру, место, отводимое мне в «Ху из Ху» место росло, но ни в последнем издании, ни в последующих не скажут, отчего я оставил журналистику. А именно это будет темой моей истории, которую, впрочем, при других обстоятельствах я наверняка бы не рассказал.

Я знавал способного парня, который решил построить чувствительный гальванометр, и ему это удалось – и даже слишком хорошо. Прибор действовал даже когда не было тока, реагируя на дрожь земли. Случай этот мог бы стать эпиграфом моего повествования. Я был тогда ночным редактором иностранной службы ЮПИ. Пережил я там немало, в том числе и автоматизацию редактирования газет. Я расстался с живыми метранпажами, чтобы работать с компьютером IBM 0161, специально приспособленным к редакторской работе. Я воистину жалею, что не родился на сто пятьдесят лет раньше. История моя тогда начиналась бы со слов: «Я соблазнил графиню де…», а когда бы я дошел до того, как, вырвав у возницы вожжи, принялся стегать лошадей, чтобы уйти от погони разбойников, посланных ревнивым мужем, мне не пришлось бы вам объяснять ни кто такая графиня, ни в чем состоит соблазнение. Теперь не все так хорошо. Компьютер 0161 – это не механический метранпаж. Это демон скорости, связанный искусством инженеров так, чтобы человек мог держаться с ним наравне. Этот компьютер заменяет от десяти до двенадцати человек. Он напрямую соединен с сотней документов, и то, что наши корреспонденты выстукивают в Анкаре, в Багдаде, в Токио, моментально приходит в его систему. Он упорядочивает это и выдает на экран новые и новые проекты страниц утреннего издания. Между полуночью и тремя часами утра – временем сдачи номера – он может составить и пятьдесят вариантов. Дежурный редактор решает, какой вариант пойдет в машины. Метранпаж, которому пришлось бы сделать не пятьдесят, а всего пять проектов номера, сошел бы с ума. Компьютер работает в миллион раз быстрее, чем любой из нас, – вернее, он бы работал так, если бы ему это позволили. Я понимаю, сколь много очарования своей истории я уничтожаю такими вот замечаниями. И сколько бы осталось от очарования графини, если бы вместо того, чтобы вздыхать над алебастровыми формами ее груди, я принялся говорить о химическом составе оной? Мы живем во времена, фатальные для краснобаев, потому что то, что они рассказывают доступно, анахроничная древность, а то, о чем они говорят сложно, требует многих страниц энциклопедии и университетских учебников. Но против этого проклятия пока что никто не нашел лекарства. И все же сотрудничество с моим IBM было захватывающим. Когда прибывает очередная новость – а это происходит в большой круглой комнате, наполненной непрестанным стуком телетайпов, – компьютер сразу вставляет ее на пробу в макет страницы. Естественно, лишь на экране. Все это – игра электронов, света и тени. Некоторые жалеют, что люди потеряли эти места. Я – не жалел. У компьютера нет амбиций, он не нервничает, если без пяти три еще нет последнего сообщения, у него нет домашних проблем, он не одалживает перед первым числом, не страдает и не дает понять, что все знает лучше тебя, – и он не обижается, когда то, что он вставил на главную, я приказываю перенести петитом на последнюю страницу. Вместе с тем он неслыханно требователен: и в этом не сразу разбираешься. Когда говоришь ему «нет», то это «нет» окончательное, безапелляционное, как приговор тирана: он ведь не может сопротивляться! А поскольку он-то никогда не ошибается, проблемы утреннего выпуска имеют лишь одного автора: им всегда является человек.

Конструкторы IBM подумали абсолютно обо всем, за исключением той мелочи, что телетайпы, как бы они ни были выставлены и выверены, всегда трясутся, словно очень быстрая печатная машинка. В результате этой вибрации кабели, соединяющие редакционные телетайпы с компьютером, имеют тенденцию расшатываться, а штекеры в конце концов выпадают из гнезд. Это происходит редко – раз или два в месяц. Необходимые усилия – ведь следует встать и воткнуть штекер назад, – настолько малы, что никто не озаботился попросить о замене контактов. Каждый из нас, дежурных, думал об этом, но не слишком упорно. Возможно, нынче они уже заменены. Если так случилось, то открытие, о котором я вам расскажу, не будет повторено.