Охота

Колонна наполовину состояла из детей, и я отметил, что взрослые на нас троих особого внимания не обращали, из чего сделал вывод, что среди пленных не было наших родственников. Лишь один мужичок с рубленой раной плеча поглядывал на нас сочувственно: скорее всего, знал, кто мы такие. Однако его добили в пути: он упал и не поднялся.

Нас довели до деревни и, развязав, заперли в большом пустом амбаре. Судя по специально оборудованному месту для естественных надобностей, амбар уже долгое время использовали для содержания пленных и рабов. Мы, я думаю, всё же были рабами, на что ясно указывало и то обстоятельство, что ночью у костра охрана изнасиловала двух девушек из нашей колонны. Пришлось мне малышкам глаза и уши закрывать, чтобы они не видели и не слышали этого безобразия.

Как нас закрыли в амбаре (нары здесь, кстати, отсутствовали, но всё было застелено свежей соломой, видимо, недавно меняли), я отвёл девчат в угол, сгрёб для них охапку соломы и уложил малышек, накрыв своей курткой. Одет я был прилично, даже сапожки были. Имелся ещё и ремень с ножом в ножнах, но его отобрали, и пока шли, приходилось мне штаны придерживать: ремня-то нет.

Из тридцати пленных довели только двадцать два. Причём в амбар завели девятнадцать: трёх девушек забрали, и мне оставалось только сочувствовать им, предполагая, что сейчас с ними делают.

Был вечер, но ещё не стемнело. Оглядев амбар, я отметил, что второго этажа нет, видны балки и обратные скаты дощатой крыши над ними. В щель ворот, через которые нас загнали в амбар, я осмотрел охранника. Это был обычный крестьянин, а не опытный воин-дружинник вроде той пятёрки, что нас сопровождала. Отлично.

За два дня я отлично освоился с телом, и пусть я мелкий (насчёт карлика, похоже, загнул, просто мальчишка невысокий), но сильный и выносливый. Вот этим и нужно воспользоваться. Не хочу тут задерживаться.

Во время последней ночёвки случилось происшествие, благодаря которому у меня появилась слабая надежда. Один из пленных, пацан лет двенадцати, разгрыз верёвки и убежал, но его быстро отловили, отпинали и вернули. Как оказалось, у одного дружинника имелось что-то вроде прибора ночного видения – техническая штука, но я думаю, на магии.

Значит, какие-то осколки магии могли сохраниться. Но остались ли маги? Вот этого я не знаю. Мне нужен учитель. Даже если я найду учебники и книги по магии, без учителя осваивать всё это будет тяжело и долго, а я бы хотел сэкономить время.

Люди, попав в амбар, попадали, где могли: силы окончательно оставили их. За двое суток нас заставили пробежать больше пятидесяти километров, а учитывая, что среди нас были раненые и дети, это действительно много.

Ещё раз осмотрев амбар, я нашёл удобное место для разбега и, оттолкнувшись от стены, рванул, набирая скорость. Я хотел с разбегу, оттолкнувшись правой ногой от противоположной стены, подпрыгнуть, оттолкнуться левой ногой от неровности стены и ухватиться за балку, повиснув на ней, а потом, закинув ноги, сесть на неё. По балке я смог бы добраться до крыши и, если возможно, проделать в ней отверстие, чтобы покинуть амбар.

Однако случилась неприятность. Один из мужичков, явно умышленно, ударил меня рукой по ногам, так что я покатился кубарем. Сил и так было мало после двухсуточного забега, я понимал, что на вторую попытку уже не способен, поэтому действия этого неизвестного взбесили меня до крайности. К тому же, упав, я поцарапал руку о какую-то железку.

Я непроизвольно схватил её, и в руке у меня оказался длинный обломок гвоздя, сантиметров пятнадцать: с одной стороны – шляпка, а с другой – довольно острый край излома. Не раздумывая, я вскочил и бросился на своего обидчика, который, ухмыляясь, смотрел на меня, и ударил его гвоздём в горло. Одну мою руку он успел перехватить, а вот вторую нет, и гвоздь почти до шляпки вошёл ему в горло, пробивая гортань.

Выдернув гвоздь из его шеи, я дважды ударил остриём по его левой руке, пробивая мышцы, чтобы освободить свою руку, в которую он вцепился с такой силой, что точно останутся синяки. Выдернув руку, я отошёл от хрипящего и булькающего кровью мужичка и попытался соломой оттереть от крови ладони и орудие убийства.

Тут ворота открылись, и двое рабов в ошейниках занесли в амбар бадью с едой, два ведра с водой и деревянные черпаки. Больше никакой посуды не было, как и столовых приборов. Что за хамство?

Вход перегораживали трое из охраны, тоже из местных крестьян, не дружинники. Умирающего мужичка сразу увидели, и по приказу старшего из охраны два раба вынесли его наружу. Один из охранников стал осматривать рану, но перевязывать мужичка никто и не думал. Старший с вопросительно-угрожающими интонациями обратился к пленным в амбаре, и они, не все, но многие, указали на меня. Понятно, сдали. Так и думал, что не будут помогать.