Охота

Хлеб, покрывшийся мохнатым пледом плесени, на вкус ничем не отличался от свежего. А вода из-под крана от боржоми. Больше Терри ничего не нашел. Пустые полки холодильника, пыльная пластиковая посуда в дальних углах кухни, словом, все выдавало в квартире нежилой дух.

Дни напролет Терри Коул бредил воспоминаниями, навязанными происходящим вокруг него и голодом, который не отступал перед страхом переступить порог дома. Клетка, окружившая иностранца, давила все сильнее, вынуждая вырывать пластиковые окна с петель, чтобы между свободой и человеком, мечтающим о ней, было как можно меньше препятствий. Не больше одного шага.

Терри вгрызался в рассеченные затянувшимися ранами руки и вскрывал их снова и снова, пока боль не утихала. Когда слезы заканчивались, он выл о своей судьбе, оборвавшейся в один момент, и вколачивал злость в бетонные стены. Когда кровь пропитала матрас, иностранец вернул утерянное чувство жизни.

Глотая чистый кофеин в скромной булочной, Терри помнил распахнутое окно многоэтажного дома, манящее принять его в свои объятия; помнил, как блестел ствол пистолета в лучах солнца. Эти кадры навсегда с ним, он будет думать о них каждую секунду, проведенную в той квартире, потому что счастливые воспоминания намного больнее.

Переступив порог, Терри Коул вышел на путь, который приведет либо к разгадке, либо в смерти. И то и другое будет считаться удачей. Терри сжал глок в глубоком кармане пальто. Он купил кепку, предназначенную для туристов – местные не стали бы ее носить – прямо в центре города, на Невском проспекте, куда стягивались группы иностранцев. Мужчина в черном пальто был одним из них: иностранцем, приехавшим учиться по программе обмена студентами, отделившимся от экскурсовода.

ПРЕМЬЕРА! «Бесы» 13.05.2020 г. Пригласительный билет на одну персону в партер.

17:45. Прозвенел первый звонок. До начала спектакля оставалось ровно пятнадцать минут.

Терри Коул не знал, как поступить. Дождаться последнего, третьего, звонка и уйти, или испытать судьбу на прочность? Ведь не просто же так билет оказался в его руке, черт возьми! Знак свыше. Но как его расшифровать? Какой поступок будет правильным на пути к разгадке?

За ним кто-то охотится. Значит, Терри – жертва.

Чувствуя опасность, жертва должна вести себя непредсказуемо, запутывать следы, чтобы обойти охотника сзади и снять проклятую маску с его лица. Терри Коул хотел увидеть это лицо. Человека, если он был таковым, превратившего иностранца в загнанного зверя.

Покрутив в ладонях картонный стаканчик, на дне которого оставался осадок, иностранец заглянул в него, словно гадая на кофейной гуще. Будущее было темным, как кофе.

Терри расплатился, положив бармену в стакан с надписью «На море» портрет Франклина, и скрылся за дверью. Он втянул голову в поднятый воротник пальто и повернул с оживленной улицы. Последние зрители забегали в театр, отдаляющийся за спиной иностранца. Хороший весенний денек, чтобы разобраться в своих бесах, и Терри Коул решил заняться этим наедине с собой, а не в многолюдном зале.

Глава 28

Опять эти чертовы видения! Их не было несколько месяцев, и вот они вернулись. Как нельзя кстати. Таблетки не помогали. Две перед завтраком, одна после него, две в обед и еще парочка на ночь. Уравнение стоило перепроверить. Неизвестных оказалось больше, чем в изначальных условиях задачи. Организм выработал толерантность к транквилизаторам.

Правила игры менялись по ходу партии. Кевин стал подсыпать в чай немного снотворного. Ему был необходим отдых. К тому же, Рита чувствовала себя хорошо после лекарственного сна, она видела в них добрые и яркие сюжеты, чего не сказать о ее сыне.

Кевин сделал правильный выбор, купив больше водки, чем обычно. Несколько рюмок успокаивали нервы без капсул и мерзких таблеток, снимали накопившееся напряжение с плеч и позволяли расслабиться хотя бы на час. Ровно до того, как алкоголь выйдет из крови, и приступ мигрени со вспышками того, что не удавалось забыть, накатит с новой силой.

Рите Спаркс можно было позавидовать. То детское блаженство, с каким ее организм подчинялся снотворному, то легкое сопение во время сна… Нечто недостижимое. Ее хрупкое существо охранялось нежными прикосновениями мужа, сына. Они охраняли Риту как зверя из Красной книги, зверя на грани вымирания. Единственное живущее на земле создание. Заботливые руки тянули ее к солнцу, чтобы кожа впитывала любовь и жизнь ярчайшей звезды.

В старости прожитые дни наслаиваются как ржавчина. Интрига жизни теряется, блеск гаснет в глазах. Каждое движение и слово повторилось бесчисленное количество раз, пережитые потери и приобретения воспринимаются в качестве неизбежного, звена внутри бесконечной цепи. Тело неустанно разрушается, прошлое дает о себе знать, бьет туда, где когда-то было сильное место. От старости не убежать, можно лишь медленно передвигаться с тростью в руке. А когда размывается картинка, когда знакомые лица становятся темными пятнами или вовсе завесой темноты, тогда жизнь уходит в разы скорее…