Охота

Наступила тишина, когда юная брюнетка увидела стоящего на крыльце Кевина. Что он тут делал? Неужели наплевал на свои идиотские правила и сделал шаг ей навстречу? Поверить в это было непросто.

Калитка скрипнула, и Анжелика оказалась перед человеком, которому не могла отказать. Все это было позади: обида, копившаяся долгую неделю, не просыхающая от слез, подушка и десятки черновиков, сообщений, которые девушка не осмелилась отправить. В них он узнал бы о себе много нового. Этот козел, мудак, хренов лузер, живущий с мамой…

С каждым шагом расстояние между ними таяло. Кевин разглядывал в Анжелике черты, каких не замечал до этого дня: легкий макияж, сочетающийся с естественной красотой, верхняя губа, немного больше нижней, узкая переносица без горбинки. «Золотое сечение» – проговорил про себя оцепеневший мужчина. Вот она – прямо перед ним, бери, пока не поздно! Плевать на завтрашний день! Его может и не случиться.

Кевин прижал брюнетку к себе и молча клялся, что никогда не отпустит, вернее, что не хочет ее отпускать. Их сердца перестукивались азбукой Морзе.

Вдохнув аромат Анжелики, Кевин забыл о скребущем кости голоде, о бессонных ночах и литрах водки, единственном известном ему противоядии, способном облегчить боль. Эта девушка была его спасением, маяком в кромешной тьме.

– Прости, – сказал Кевин. – Прости, что я так…

– Ничего не говори. Опять все испортишь.

Кевин улыбнулся. Когда с ним случалось это в последний раз? Неделю назад.

– Если хочешь мне что-то сказать, то лучше повтори свою мантру. Те правила, какие ты говорил всякий раз при нашей встрече. Только их, ничего больше.

Из-за густых крон пробилось солнце. Природа вокруг расцвела, птицы запели, чего никогда не случалось в этом лесу. Прожив несколько лет в окружении величественных деревьев, посреди дикой природы отрезанным от остального мира, Кевин не мог вспомнить, когда пространство светилось так же ярко, как сейчас. Он гладил темные волосы и шептал:

– Нет. Я никогда не повторю этих правил. Отныне они нам не нужны.

Анжелика почувствовала ту связь, становившуюся крепче с видением из ее снов. Она зажмурилась, увидев блеск собственных слез, и отпустила Кевина.

– Тебе пора идти. Время уже пошло.

– Ты права, – ответил мужчина, отдаляясь. – Но сегодня у нас больше времени, чем обычно. Я обещаю вернуться как можно скорее, чтобы мы успели все обсудить. Думаю, нам о многом надо сказать друг другу.

Их губы не соприкоснулись. Еще слишком рано.

Влюбленная брюнетка проводила Кевина кивком, означавшим больше, чем все слова. Она его отпускает. Отпускает, чтобы дождаться и поставить наконец точку. Или многоточие.

Старенький жигуль развернулся и исчез в тропинке, известной лишь двоим. Анжелика осталась наедине со спящей слепой женщиной. «Что она выкинет на этот раз?» – подумала девушка.

Глава 29

Солнечные лучи падали на серые недостроенные здания – обглоданные падальщиками скелеты на дне высушенного водоема. Жизнь покинула эти дебри. Даже весна не была способна осветить нелепые строения, схожие с пациентами, каким был поставлен страшный диагноз. Жить оставалось так мало, что они не успевали осознать это в белоснежных коридорах больницы с мерцающими люминесцентными лампами. Атмосфера немого ужаса застыла на пустых улицах и дворах. Серость, какую не развеять даже святой водой. Многоэтажные дома стояли в заасфальтированной пустыне как болванки. Ни на что негодные, брошенные на произвол судьбы.

Высокий человек, вырядившись особым образом, проникал в город мечты, как нож в масло. Обрывки людей, одетые в черные лохмотья, рылись в мусорных баках. Они загружали тележки из супермаркетов хламом, оставленным предыдущими хозяевами, придавая обломкам быта кривой и уродливый смысл. Тела аборигенов микрорайона для новой жизни встречали проходившего человека, взгромоздившись на горы отходов, словно суслики, выглядывающие в пустыне приближающегося хищника. Им было чего бояться.

Человек, приручивший здешнюю архитектуру, чувствовал покой, облегчение, будто по вене поднимается жгучий раствор, изменяющий сознание. Жизнь в этом месте была покруче наркотика. И в разы опаснее.

Из-за углов выглядывали обожженные лица, какие провожали незнакомца. Наконец, он скрылся за металлической дверью подъезда.

Прежде чем переступить порог квартиры, человек надел медицинские перчатки, будто готовясь к операции. Впрочем, так оно и было. Затем затянул белые тканевые бахилы по щиколотку. Повторил те же действия, спрятав обувь под второй слой. Большую часть лица закрывал респиратор, какой используют в строительстве, чтобы избежать вдыхания ядовитых веществ. Последним атрибутом была шапочка для волос, затянутая под плотным капюшоном. Человек, от которого остались одни лишь глаза, опустил ручку металлической двери, и та без сопротивления поддалась. Легче, чем выиграть плюшевую игрушку в автомате.