Охота. Я и военные преступники

Ближе к вечеру 24 января мы вошли в кабинет одного из обветшавших белградских домов. Нам предстояло встретиться с двумя самыми смелыми и решительными людьми Сербии, Наташей Кандич и Соней Бисерко. Должна признать, что эти женщины и их помощники сделали для трибунала гораздо больше, чем сербское правительство или какая-либо организация страны. Они собрали массу доказательств и показаний жертв преступлений. Бисерко сотрудничает с Хельсинкским комитетом по правам человека, который обеспечивает защиту прав национальных меньшинств в условиях националистических настроений сербского большинства. Она отметила, что наш визит в Белград станет исторической вехой. По ее словам, недавние опросы общественного мнения показали, что около 36 % граждан страны — удивительно большое число, учитывая годы официальной пропаганды! — поддерживают сотрудничество с трибуналом. Было очень важно увеличить эту поддержку теперь, когда трибунал ежедневно стал упоминаться в выпусках местных новостей.

Я встречалась с Наташей Кандич в Приштине в ноябре 1999 года, во время моего первого визита в Косово. С того времени я была преисполнена глубокого Уважения и доверия к ее мнению. Кандич предупредила, чтобы я не питала иллюзий относительно Коштуницы. Она посоветовала мне добиваться расширения Мандата трибунала на вооруженный конфликт в Косово, чтобы мы могли расследовать преступления, совершенные АОК против сербов и представителей других национальностей. В последнее время стали поступать тревожные сообщения о том, что АОК стала похищать сербов прямо под носом войск НАТО.

Мрачные тени спустились над Белградом, когда через несколько часов мы с моими сотрудниками приехали во Дворец Федерации, чтобы встретиться с Воиславом Коштуницей. Это огромное здание некогда было сосредоточением бюрократии, созданной Тито для управления послевоенной Югославией. Но это «сердце» больше не билось. В пугающей тишине мы проходили по залам и коридорам дворца. У Коштуницы было холодное, нервное рукопожатие. Этот человек долго не соглашался объявить о своей победе на выборах, хотя восторженные толпы призывали его сделать это. Как он объяснил, ему хотелось, чтобы все прошло в полном согласии с конституцией. Коштуница — националист караджичевской закалки. Он лишь кажется посткоммунистическим реформатором. До сегодняшнего дня Коштуница требует, чтобы некоторые части Боснии вошли в состав сербского государства. Его позиция в отношении Косово непреклонна: этот край — часть Сербии и никак иначе. Коштуница никогда не признавал, что в годы войн сербы делали что-либо противозаконное. Он настаивает на том, что сербы были и всегда будут жертвами и только жертвами. За несколько дней до моего визита Коштуница написал статью, в которой утверждал, что призывы к Сербии выполнить свои международные обязательства и передать Милошевича в руки международного правосудия лишь усилят влияние политических партий правого толка. Если кто-то хочет дестабилизировать обстановку в стране, то должен действовать, как Карла дель Понте. Этот аргумент нашел отклик в некоторых столицах. Я понимала, почему госсекретарь Олбрайт предупреждала меня не спешить с арестом Милошевича. Но попытки Коштуницы запугать меня имели совершенно другую цель. Он пытался как можно дольше использовать сложившуюся политическую ситуацию и не принимать жестких решений, которых требовало международное право. Это была попытка скрыть ошибки и преступления сербских националистов с целью сохранения сербского национализма, который принес Коштунице политический капитал.

После беседы с Наташей Кандич я понимала, что общение с Коштуницей не будет приятным. Разговор начался с обычных дипломатических реверансов. Я поздравила его с победой на выборах и выразила надежду на то, что под его руководством ситуация в Югославии улучшится. Потом сказала, что основная цель моего визита — продемонстрировать мою готовность помочь ему и новым лидерам страны, а также членам правительства справиться со сложной задачей обеспечения полного сотрудничества с трибуналом. Я указала на то, что Международный трибунал создан Советом безопасности ООН и Федеративная Республика Югославия обязана сотрудничать с этим институтом, и попросила Коштуницу высказать свое мнение относительно сотрудничества и о том, с чего мы могли бы начать. Мои приоритеты в Федеративной Республике Югославия — это расследование военных преступлений и преступлений против человечности, совершенных в 1998 году албанской милицией в Косово, АОК, а также расследование финансовых преступлений правительства Милошевича, арест и передача в Гаагу обвиняемых в военных преступлениях и беседы с сербами, ставшими жертвами военных преступлений в Хорватии, Боснии и Косово. Осуществление этих задач сулит Сербии и сербам многие преимущества.