Охота. Я и военные преступники

Я снова перешла к главной теме нашей встречи и спросила, где находится Младич. Готова ли армия разыскать его? Генерал Гойович ответил, что отставные офицеры не подпадают под юрисдикцию югославской армии. Армия не может вести в их отношении никаких уголовных расследований, в том числе и разыскивать их для вручения ордеров на арест. Этим должна заниматься полиция.

«Генерал, — вспылила я, — министр внутренних дел, Душан Михайлович, сказал мне, что полиция не может арестовать Младича, поскольку он находится под защитой югославской армии… Из надежных источников мы получили информацию о том, что Младич посещает военные объекты, для прохода на которые у него есть специальный пропуск… Даже Павкович это подтвердил… И у нас есть информация о том, что он лечился в [главном военном госпитале в Белграде] и часто останавливается в загородном доме отставного генерала».

Генералы Крга и Томич постоянно повторяли, что поиск и арест Младича — это проблема министра внутренних дел Михайловича. Томич указал на то, что полиция могла арестовать Младича, когда он входил или выходил из военного госпиталя в Белграде, если, конечно, он вообще там был, что Томич с плохо скрываемой усмешкой категорически отрицал.

Руководитель следствия Патрик Лопес-Террес указал на то, что трибунал выдвинул обвинения против преступников в то время, когда они еще служили в югославской армии, и армия не стала их арестовывать. Он добавил, что армия должна располагать информацией, которая помогла бы выяснить местонахождение этих людей. Готова ли она помогать полиции в этих действиях? Томич уклонился от четкого ответа. Он в очередной раз повторил, что искать преступников — не дело армии, а потом добавил, что наша информация о Младиче и его действиях, в том числе и совершенно надежная информация о том, что Томич встречался с Младичем, абсолютно не соответствует действительности. «Младич не мог лечиться в [военном госпитале в Белграде], он не мог пройти туда незамеченным», — заверил нас Томич. Но мою просьбу проверить документы и выяснить, лечился ли Младич в военном госпитале в последние несколько месяцев, он тут же отклонил.

Я снова попыталась получить от генералов нужную мне информацию: «Располагает ли разведка и контрразведка информацией о том, где Младич мог находиться в Сербии прежде? Могут ли они предоставить нам такую информацию?» Я четко дала понять, что югославская армия может и не мечтать попасть в программу НАТО «Партнерство ради мира», пока Младич остается на свободе, а армия ничего не делает для того, чтобы его задержать. «Однако в случае позитивной реакции я поддержу позицию Югославии в соответствующих международных организациях», — добавила я.

Крга и Томич продолжали вести разговор в том же духе. Я спросила Кргу, отрицает ли он тот факт, что Младича видели в белградском ресторане «Милошев Конак» в день моего последнего приезда в Белград. В разговор вступил Гойович. Он начал рассказывать мне сказки о старинной балканской традиции «гайдуков», когда преступники, повстанцы и борцы за свободу скрывались в горах. «Младич может долгое время скрываться в горах, получая помощь от местного населения», — сказал он и добавил, что Младич не признает трибунал и непременно будет сопротивляться любым попыткам ареста.

«Платит ли армия разыскиваемым преступникам пенсию из военного социального фонда?» — спросил Лопес-Террес. Терзич и Гойович ответили, что эта информация не поможет найти обвиняемых, так как деньги перечисляются на счета через национальную почту, и их может получить любой, кто имеет доверенность. Потом они нагло солгали, заявив, что Младич не получает пенсии от югославской армии: ведь он, как и Винко Пандуревич, один из обвиняемых в преступлениях в Сребренице, — отставной офицер армии боснийских сербов.

Генералы сказали слишком много. Лопес Террес немедленно представил копию формального ответа югославской армии и министра иностранных дел Югославии о том, что армия выплачивает пенсию Пандуревичу. С каждой минутой атмосфера становилась все более холодной. Терзич отрицал тот факт, что после увольнения из армии боснийских сербов Пандуревич работал инструктором в военном училище югославской армии. Он пытался заставить нас поверить в то, что Пандуревич был всего лишь курсантом. Казалось, генералы не понимают разницы между доказуемыми фактами и миром фантазий, в котором они жили. Затем они попытались жаловаться на то, что ответы на требования трибунала о сотрудничестве дорого обходятся армии. Особенно велики, по их словам, были расходы на копирование документов. Жаль, что эти слова не были записаны на пленку, чтобы вся Югославия услышала, как ее генералы жалуются на дороговизну копирования документов. «Пресвятая Мадонна!», — подумала я. Через несколько минут генерал Крга прекратил этот идиотизм и закончил разговор. Но еще до ухода генералов я успела сообщить им, что рассчитываю на помощь югославской армии в поисках Младича.