Охота к перемене мест

— Периметр Братского моря — шесть тысяч километров! Ландшафт и однообразный, и трагический. Слово «ландшафт» — немецкое, а как царапает, колет русское сердце, когда глядишь на этот ландшафт! Потомки будут проклинать гидротехников, хотя, видит бог, проект не предусматривал ни такого подводного царства, ни лесной биржи протяженностью в тысячи километров. Гидростроители ни сном ни духом не виноваты... «Остановись, мгновение, ты прекрасно!» — воскликнул, если память не изменяет, доктор Фауст... Затапливая леса, было уместнее воскликнуть: «Промчись, мгновенье, ты ужасно!» Будто какой-то злой волшебник сознательно увековечил миг катастрофы, разыгравшейся на берегах нового моря. Человек ведет диалог с природой, но при этом не вслушивается в ответные реплики. Какой же это диалог?

— При таком отношении к природе скоро даже эхо вымрет, — осмелился пошутить Погодаев.

— Вот тогда диалог превратится в монолог, да еще с нарушением регламента. А об исчезнувшем эхе можно будет сочинить печальную повесть под названием «Слушали-постановили»... Аркадий Райкин, правда, он не гидростроитель и не наш брат энергетик, а всего-навсего народный артист Советского Союза, говорит, что в будущем еще никто не совершил ни одного плохого поступка. В будущем еще нет зла, там одно добро. Но никто не сможет снять с крючка своей удочки будущего хариуса, потому что нельзя поймать то, что не выросло: икринка не стала мальком, малек не стал рыбой. Вот и выходит, что в будущем будет жить не одно добро, если в прошлом зачато зло. Особенно осторожно должен относиться к будущему наш брат гидростроитель. Нельзя проектировать и строить станции, забывая о дебете воды. Французы говорят: самая красивая женщина не может дать больше того, что она имеет. И река, озеро не могут дать воды больше, чем имеют. Вот в Армении на озере Севан допущен грубый просчет. Широкие, за счет природы, натуры наивно думали, что знаменитое озеро отдаст людям больше того, что может. Нарушился водный баланс, зеркало озера уменьшилось на сотни квадратных километров. Нужно немедленно прекратить расход воды на энергетические нужды, иначе озеро подстережет беда, а севанскую форель — гибель. По моим расчетам, ошибочно подсчитана сила энергоносителя в Днепре. Обмелеют, заболотятся водохранилища у Кременчуга и Каховки. И потомкам придется устранять зачатое нами зло. К сожалению, мы более терпимы к нравственным потерям, нежели к экономическим. Может, оттого, что нравственные потери не поддаются статистике, не послушны той сложной цифири, которую пережевывают, а потом выплевывают компьютеры? Нужно прилежнее искать и находить равнодействующую такой проблемы. Идеальное решение — избежать всяческих нравственных проторей, убытков и одновременно получить выгоду. Кажется, с нерестом в нынешнем году нам с вами это удастся!..

Он посмотрел на часы, встревожился — явно заговорился, времени в обрез. Через пятнадцать минут ему надо быть в холле гидростанции, встретить гостей. Сегодня он сам покажет ГЭС японцам, сам проведет экскурсию.

Погодаев вскочил с места, собираясь уходить; Княжич спросил:

— Вы станцию нашу видели?

— Давно хочу. Но местному жителю это труднее, чем приезжему.

Если Погодаев хочет, Княжич разрешает ему присоединиться к экскурсии. В японскую группу входят энергетики и промышленники из фирмы «Като», продающей нам грузовики и автокраны. Погодаев уже видел на дорогах машины ярко-оранжевой окраски — еще более яркой, чем жилеты на наших дорожных рабочих, а еще чаще — на работницах.

Княжич представил Погодаева японцам как молодого сибиряка, который успел родиться на дне Братского моря.

С чисто выбритыми лицами японцев, с их иссиня-черными волосами резко контрастировала рыжевато-белесая бородка Погодаева.

Вид у самого Княжича был безнадежно домашний. Рядом с безукоризненно повязанными галстуками, безукоризненно отутюженными костюмами японцев, их безукоризненными прическами генеральный директор выглядел не очень-то авантажно — помятый пиджачишко, скособоченный галстук, своенравный хохолок на макушке. Но все это воспринималось гостями как приметы фанатической одержимости человека своим делом, когда становится безразличной внешняя оболочка. Лишь очки Княжича с дымчатыми стеклами не уступали последней моде.

Белоснежные рубашки и белоснежные улыбки. Японцы вежливо уверяли его превосходительство директора, что счастливы познакомиться с молодым аборигеном Сибири. Говорилось это таким тоном, будто знакомство с Погодаевым — главная цель приезда в Братск представителей японский деловых кругов, а станцию они осмотрят попутно, поскольку оказались на родине Погодаева.

Предваряя экскурсию, Княжич не преминул напомнить японцам, что руководимая им гидростанция — крупнейшая в стране по производству электроэнергии и в обозримом будущем такой останется. Дело тут не только и не столько в умелом техническом персонале станции, а в мощи энергоносителя, в круглогодичном дебете воды, которую мчит Ангара на лопасти турбин.