Охота на человека

Было еще очень рано, и они решили для начала позавтракать в кафе вокзала, благо оно было уже открыто. Выпив по чашке кофе с булочкой, они еще около получаса сидели за столиками, намечая план предстоящих действий. Затем, повесив свои сумки на плечо, они отправились в город. Ричард, дав официанту полторы тысячи песет, не взял сдачу, оставив ему на чай более ста песет. В восемь часов утра они уже шли по направлению к военной комендатуре для получения пропусков в лагерь «Дигнидад».

Ждать пришлось долго, почти два часа. Только в одиннадцатом часу на работе появился полковник Астеньо. Он был плохо выбрит и одет в мятый, старый мундир. В последние дни многие военные, сознающие, что их власти приходит конец, старались утопить свой страх в выпивке, словно заглушая этим предчувствие краха.

Астеньо, поддержавший Пиночета еще в 1973 году, был тогда молодым лейтенантом. Он был одним из тех, кто арестовывал студентов и рабочих, социалистов и коммунистов, демократов и либералов. Тогда все были «красные», лишь с некоторыми оттенками. И вот теперь эти самые «либералы» и «социалисты» снова рвались к власти, и выживший из ума, как считал Астеньо, генерал Пиночет собирался отдать им власть в стране.

Увидев английских журналистов, сидевших в его приемной, полковник разозлился. Опять эти демократы лезут не в свои дела.

– Что вам нужно? – грубо спросил он, позволив им войти в свой кабинет, но не приглашая сесть.

– Мы хотели бы попасть в лагерь «Дигнидад», – очень вежливо сказал Саундерс, – мы представители английских газет и действуем по поручению Красного Креста.

– Это закрытая частная территория, – довольно неучтиво перебил его Астеньо, – и наш генерал Станхе не любит, когда карабинеры лезут не в свои дела.

– Согласен, – весело ответил Саундерс, – но мы, наоборот, хотим рассказать о полезном опыте этой христианской общины.

Астеньо в упор посмотрел на него, пытаясь определить, не издеваются ли над ним эти двое.

– Я не могу выдать вам разрешение. Езжайте в Линарес, – недовольно сказал он, – там вам помогут.

– Но в Сантьяго нам сказали...

– Много чего вам сказали в Сантьяго, – взорвался Астеньо, – там в столице вообще в последнее время потеряли голову. Говорю вам – езжайте в Линарес.

– Может быть, мы все-таки договоримся? – Дронго положил на стол небольшой сверток.

– Что это? – угрюмо спросил Астеньо, не глядя на сверток.

– Это вам просили передать ваши друзья в столице, – проникновенно сказал Ричард, глядя прямо в глаза полковнику. – Кроме того, у нас есть необходимое разрешение вашего руководства.

Астеньо быстро развернул пакет.

– Сколько здесь?

– Пятьдесят тысяч песо.

– Ха... На эти деньги можно один раз пообедать, – соврал полковник, убирая сверток в стол. Его мутные глаза оживились. – Я так и думал, что вы меня обманываете. Небось снова собираетесь разоблачать Пауля? – Он подмигнул Саундерсу. Тот сдержанно улыбнулся.

– Вы очень проницательны, господин полковник. Когда мы вернемся оттуда, я думаю, у меня будет еще одно подобное поручение от ваших друзей.

– Где вы потеряли руку? – спросил полковник у Саундерса.

– Во Вьетнаме. Я был там корреспондентом английского телевидения.

– Ну и черт с ними, – сказал вдруг, неизвестно кого имея в виду, полковник. То ли Шэфера, то ли свое начальство, то ли вьетнамцев, то ли англичан. – Я дам вам машину и сопровождающего. Только смотрите, – неизвестно почему добавил он, – будьте осторожны. Пауль Шэфер не очень любит, когда въезжают в его лагерь. Эй, Жозеф, – закричал он, – позови сержанта Фрагу!

Через минуту в комнату вошел коренастый, широкоплечий, с грубоватыми крестьянскими чертами лица сержант Фрага. Военная форма удивительно ладно сидела на нем, выдавая старого вояку. Сержант имел рыжие усы, почти выцветшие брови, широкий, чуть приплюснутый нос, полные губы и немного выпученные глаза. Остается добавить, что он служил с Астеньо вот уже десять лет, выделяясь своим усердием и выучкой.

– Хуан, – обратился к нему полковник, – поедешь с этими людьми в «Дигнидад». Скажешь Шэферу, что я разрешил. Пусть все посмотрят, запишут, если надо. Снимать там запрещается, – строго сказал он, обращаясь к «журналистам», – поэтому свои фотоаппараты и камеры можете оставить здесь, у меня в кабинете.

– Мы оставим их в машине, – благоразумно отклонил это требование Ричард.

– Как угодно. Только не особенно там расспрашивайте, эта публика не любит много вопросов. Все, – решительно сказал он, поднимаясь, – можете ехать. Завтра я жду вас у себя. – Он кивнул на прощание, так и не протянув им руки. Выходящему последним Фраге он весело подмигнул, снова усаживаясь в кресло. Настроение у него было превосходное.

Сантьяго 30 ноября 1988 года

Заказав утром завтрак для «заболевшего внезапно мужа», Моника Вигман включила в номере телевизор. После того как принесли заказ, Гомикава, выполнявший роль мистера Гоуэрса, вышел из номера, отправляясь к себе вниз. Его собственный номер был расположен на этаж ниже, и Гомикаве приходилось выполнять сразу две роли– за себя и за Ричарда Саундерса.