Охота на черного короля

Психолог! Неспроста говорят, что увечные люди тоньше распознают оттенки чужих душ.

– Бюх…нер – двулич…ный челов…ек. Он в…ас опороч…ил, я это п…онял, когд…а меня доп…рашивали в ГПУ… Нав…ерное, я ск…азал что-то не то на д…опросе… Я х…отел вам п…омочь…

Вадим разбирал все, что произносил Верлинский: где-то помогал обостренный слух, где-то развившееся за годы работы под крылом у Барченко чутье. Единственное, чем осложнялся диалог: при ответах требовалось отвлекаться от вождения и поворачиваться вправо, чтобы собеседник смог прочесть по губам.

– Вы поехали за нами на такси. И что дальше?

– Т…аксист услышал выст…релы, испуг…ался, ск…азал, что р…азвор…ачивается… Т…огда я в…ышел… д…ошел до т…ого мес…та, где в…ас чуть не уб…или…

– Вы при оружии?

– Н…ет…

Это каким мужеством надо обладать, чтобы отправиться в одиночку, без оружия, туда, где только что стреляли! Одно из двух: либо все было не так, либо в этом невзрачном калеке таится недюжинная отвага. Вадим склонялся ко второму.

– Я вам, получается, жизнью обязан. Тот, в «Олдсмобиле», увидел вас и решил, что подоспело подкрепление из милиции. У вас вон форма полувоенная, за работника органов сойдете… Если бы не вы, они обязательно бы меня добили.

– К…кто они?

– Могу только предполагать.

Судя по эпизоду, завершившемуся двумя смертями, намерения у заговорщиков были нешуточными. И у Вадима созрела уверенность, против кого они направлены.

– Мне нужна ваша помощь, Борис Маркович. Положение мое такое, что обратиться больше не к кому. А если дать этим молодчикам р-развернуться, они тут Содом и Гоморру устроят.

– Я в в…ашем расп…оряжении. Чт…о д…елать?

– Вы знаете, кто убил Федько? Вашего соседа по этажу в «Национале».

Верлинский не знал. Будучи у себя в номере в тот вечер, он увлекся чтением и по причине своего недуга не слышал ни голосов, ни шума борьбы в комнате Федько. Лишь чуть погодя ощутил вибрацию (это по-слоновьи топали в коридоре часовые), но не понял, откуда она исходит. Он подошел к окну и увидел внизу человека, спустившегося на проводе, но лица в потемках не рассмотрел, поэтому показания прибывшей следственной бригаде дал малосодержательные.

У Вадима чесался язык открыть Верлинскому всю правду об этом любителе экстремальных спусков из гостиничных окон, но придержал себя и промолчал. Пришлось бы многое досказывать, снова уверять в своей невиновности, а сейчас на длинные дефиниции просто нет времени. Как-нибудь попозже, при случае.

– Я попрошу вас о двух одолжениях. Во-первых, мне необходимо встретиться с Капабланкой. Я напишу ему записку, по-испански. Сможете передать?

– П…остараюсь. К…ап…абланка – ч…еловек от…крытый, лег…ко идет на к…онтакт, т…ем более с ш…ахматистами… А в…от Ласкер…

– Кстати, зачем вы его преследуете? Я имею в виду Ласкера. Это даже навело меня на мысль, что вы заодно с заговорщиками.

Верлинский разразился замогильным смехом. Все, что он хотел от Ласкера, – чтобы тот проанализировал эндшпиль давнишней партии и признал, что от поражения его спас только зевок соперника. Заносчивый Ласкер ни за какие коврижки не хотел соглашаться с тем, что провел тогда неверную комбинацию. Верлинский напирал, экс-чемпион вспылил… в общем, кончилось все абсолютным непониманием.

– К… апабланка п…риветливый, всегда выс…лушает… Чт…о ему еще п…ередать?

– Скажите, что я настаиваю на встрече, вопрос важный, касается его личной безопасности… Хотя нет, ничего не говорите, я все изложу письменно.

– А в…торое од…олжение?

– Еще одну записку я попрошу вас отнести в Главнауку и передать лично в р-руки Александру Васильевичу Барченко, р-руководителю особой группы.

– А п…устят меня т…уда?

– Вы знаменитость. Фотографии участников турнира печатают во всех газетах… Постарайтесь прорваться.

«Студень» бросили на Ярославском шоссе, не доезжая Лосиноостровска, близ разоренного текстильного заводика. В машине Вадим нашел полевую сумку, а в ней полсотни запасных патронов (пригодятся для нагана, который он забрал у убитого салаги-особиста) и сорок рублей. Деньги поначалу присваивать постыдился, но здравомыслие подсказало, что в противном случае они достанутся мазурикам, которые предсказуемо обчистят оставленный без присмотра автомобиль. Верлинский предложил материальную помощь из собственных средств, но Вадим отказался. Он убеждал себя, что сидение в подполье скоро закончится, можно будет опять перейти на легальное положение и получать установленную законом зарплату.

Укрывшись в остове завода, Вадим наскоро составил первую записку и отдал ее Верлинскому. Попросил перемолвиться с Капабланкой, а после уж, если кубинец согласится на переговоры, приступить к следующему этапу разработанного плана. Обсудили, когда и где встретиться повторно.

Верлинский дал обещание исполнить все в точности.

И не подвел.