Охота на дровосека

— Даниил, а вы точно не имеете степени по философии? — с иронией заметил профессор и внимательно посмотрел на свой стакан с почти растаявшими льдинками. — Знаете, в ваших словах определенно что-то есть. Предлагаю вам работу! Встретимся завтра в моей лаборатории и обговорим детали.

— По рукам! — довольно произнес Дик и пожал худую руку ученого.

–

* Файрвол — англ. firewall «брандмауэр» — Межсетевой экран — технологический барьер, предназначенный для предотвращения несанкционированного или нежелательного сообщения между сетями или хостами.

Глава 19 — Опасная связь

Гиперполис Многоликий.

По дороге в главную лабораторию экспериментального центра Роберта Гранта.

С трудом вспоминая все прелести настоящей жизни, связанные с вечерним и утренним туалетом, Дику все же удалось привести себя в порядок. Отвыкнув от того, что быть в реальности, напрямую означало все время чувствовать дискомфорт буквально во всем, он даже в машине продолжал поправлять свою прическу и дергать одежду во всех местах.

— Не помню, чтобы раньше было настолько сложно, — с нервной ноткой в глоссе пробурчал он. — Какое-то бракованное тело попалось.

— Извините, я не расслышал, что вы сказали мистер Колчин? — послышался голос из-за полупрозрачной перегородки с водителем. — Простите, меня зовут Джон и я ваш водитель.

— О! Нет-нет, это я сам себе, — пробубнил агент и нервно бросил все попытки решить проблему с неудобной одеждой. Просидев так с минуту, разглядывая проносящиеся мимо кварталы, решил отвлечься и поговорить, раз уж предстояло еще какое-то время провести в пути.

— Эй, Джонни, можно я буду тебя так называть?

— Как вам угодно.

— Вот скажи мне, Джонни, тебе нравится здесь?

— Конечно, работать на мистера Гранта очень…

— Нет-нет, я имею ввиду не твою работу, а это место, этот город.

— Хм, извините, я не понимаю вашего вопроса.

— Ты здесь родился или приехал сюда за лучшей жизнью?

— Многоликий — это мой дом. Я здесь с самого детства. Конечно, я люблю это место, а разве может быть по-другому? Я бывал несколько раз на других уровнях, но здесь, дома всегда лучше, чем где-то еще.

— Тогда я предположу, что ты знаешь его очень хорошо. Скажи, что за пределами Многоликого? Если честно забыл вчера спросить об этом профессора, но ведь не может быть такого, что на всей планете только один город, пусть и такой громадный.

— Мистер Колчин, извините, я снова не понимаю вас. Что значит за пределами Многоликого? Это же всем известно, что у него нет границ.

Дик замолчал и попытался осмыслить слова водителя.

— Мистер Колчин, мы приехали, — довольно произнес Джон, и машина медленно остановилась у здания с широкими панорамными окнами.

— Ага, спасибо Джонни и давай ты будешь называть меня просто, Дик, ладно?

***

— Не хочу тебя сразу загружать лишней информацией, но мне не терпится попробовать провести с тобой один жутко интересный эксперимент, — загорелся профессор, когда встретил Дика на третьем этаже научного центра. — Для него подойдут лишь два человека из абсолютно чужой реальности, а учитывая, что один из них должен его проводить, то на роль подопытного остаешься только ты!

— Жутко интересный, говорите? Это немного пугает, — попытался отшутиться Дик и с любопытством огляделся.

Высокие купольные своды каждого зала были надежно разделены толстыми перегородками и герметичными ставнями на окнах и дверьми. Создавалось впечатление, что они в бункере, коими были испещрены все катакомбы российских городов перед самой войной. Он почему-то четко вспомнил, как нервно относились за океаном к каждой браваде Европы и Азии об успехах в развитии технологического прогресса. А также вспомнил последние дни перед взаимными ударами. Как все накалилось, буквально в воздухе ощущался заряд предстоящей катастрофы. Мысли о прошлом нахлынули так внезапно, напоминая об ужасах погибающей реальности на Земле, что Дик, неожиданно, почувствовал себя нехорошо. В глазах вдруг помутнело, но он отчетливо увидел, не самими глазами, а как будто самим мозгом, как в пелене появившегося тумана с хрустом прорываются острые углы красного кристалла. Последовал дикий вопль или даже стон тысяч обреченных на гибель тварей, что бесцельно брели по холодной пустыне в прошлом его видении. Он схватился обеими руками за голову, не в силах это терпеть и за одно мгновение все тут же прекратилось. Только необъяснимое чувство тревоги осталось, как бы предупреждая о чем-то важном.

— Что с тобой? — обеспокоенно засуетился профессор. — Ты побледнел.