Охота на джокера

Это было прозвище, которое он придумал для Конрада давным-давно, еще до Аржента - Кон Юный17. Когда же он хотел хорошенько разозлить приятеля, то величал его не иначе, как Конналом Ста Битв. Кстати, и Риду Светлую пустил в обиход тоже он.

- И ты все время молчал? Я же была здесь позавчера.

- Я тебя видел.

- И не показался?

"И отец Андрей промолчал" - добавила она мысленно.

- А зачем? Я знал, что ты придешь еще раз и уже не с парадного хода. Как видишь, не ошибся. Кроме того, я хотел, чтобы ты сама немного здесь осмотрелась.

- Осмотрелась! Да меня уже дважды чуть не убили.

- Ну, это не фокус. Тем более, ты, как я вижу, вполне жива. Ладно, пошли поговорим. Есть здесь одно укромное местечко.

"Укромным местечком" оказался родник в глубине рощи, ясный, сверкающий, словно глаз лесного божка. Видно было, что воду отсюда берут нечасто: трава не затоптана, грязи вокруг нет.

Вода маленьким фонтанчиком плясала в темной чаше, переливалась через край, и тонкий ручей убегал по склону вниз, к реке, то и дело подпрыгивая крошечными водопадами.

Вне всяких сомнений, отец Андрей о роднике знал, но почему-то трогать не стал. Не построил ни часовни, ни купальни для омовения больных как это полагалось бы в приличном монастыре. Только плетеная изгородь на склоне, чтобы в чашу не сыпалась земля, да узкая деревянная скамья. На нее и уселись Рида и Пикколо. Уселись и замолчали.

Рида вдруг почувствовала себя неловко. В прежние времена Пикколо был на особом счету в ее свите.

Все остальные в ее глазах были просто мальчишками - храбрыми, верными, неглупыми, но до взрослых людей им было еще расти и расти.

И она изображала для них то Жанну Д`Арк, то Прекрасную Даму Былых Времен.

И они, ни во что такое не веря, предпочитая девушек совсем иного пошиба, все же впечатлялись и шли за ней.

И на войну, и на край света.

Продолжая при этом считать себя людьми трезвыми и здравомыслящими.

Не то - Пикколо.

(Кстати, свое прозвище он тоже придумал сам, что уже говорило о чем-то.)

Он был достаточно беспощаден к себе для того, чтоб неплохо понимать других, и для того, чтоб Рида была с ним откровенна. Он, как и джокеры, мог видеть правду.

И вот теперь ей вдруг стало не по себе.

И не зря. Пикколо прервал молчание.

- А ты стала женщиной, - сказал он задумчиво.

И, немного погодя, как это было у него в обычае, пояснил:

- Я имею в виду не женственность, а то, что ты уже не девушка.

Рида почувствовала, что краснеет.

- Это так важно для тебя? - спросила она, как можно язвительнее.

- Я мог бы спросить: "Кто он был?", но это действительно неважно. Я хотел бы спросить: "Почему не Конрад?", но ты все равно не сможешь ответить. Поэтому скажи хотя бы вот что: это как то связано с иллюзиями?

- Я не понимаю, о чем ты.

- На Земле в старые времена от колдунов иногда требовали, чтобы они соблюдали девственность. Иногда - наоборот. Как с джокерами?

И добавил:

- Я думаю о Юзефе.

- А, вот что! Ты хочешь сказать, что если у него была женщина... Была?

Пикколо кивнул.

- И не одна.

- Нет. Если не одна, тогда тем более нет. Понимаешь, здесь нет никакой мистики. Чистота - нечистота, жрец - жертва, это все глупости. Опасна не связь, опасно влюбляться.

- В смертного?

Рида топнула ногой.

- Да нет же! Все просто. Когда человек влюбляется, он заодно начинает сильнее любить самого себя. Иногда, кстати, любовью себе и ограничивается. А джокеру нельзя жалеть себя, дорожить собой. За Темной Завесой это смерть.

- Так вот почему ты была всегда столь строгих нравов. Бедняжка Конрад...

- Какое это имеет значение?

- Для меня имеет. Ты мучила его долго, но я не вмешивался - это была ваша игра. Но то, что с ним сделали теперь, уже переходит границы. Это уже не игра. Ты сможешь его освободить?

- Нет, - глухо сказала Рида.

Ей очень хотелось отвернуться, спрятать лицо, но она не посмела.

Конрад живет внутри своего кошмара и не может проснуться.

Пикколо молчал.

- Если... Если я найду убийцу Юзефа, я заставлю его снять ошейник. Помоги мне, - сказала она вдруг, неожиданно для себя самой. - Я уже ничего не понимаю. Я теперь чужая в Арженте. Расскажи мне, как вы жили здесь без меня.

- Ладно, - он улыбнулся, будто такие просьбы были ему не в новинку. Только сначала, если не возражаешь, я расскажу, как мы жили здесь с тобой.

- Зачем?

- Послушай - сама поймешь. Я же не видел тебя почти три года, за это время накопилось, что тебе сказать. Я попробую тебе помочь, но так, как мне это представляется правильным. Не возражаешь?

- Хорошо, - Рида постаралась улыбнуться.

Вот и она стала ребенком.

- Ты, конечно, помнишь нашу встречу в Геспериде. И наше путешествие в Аржент. Я тогда все гадал в какую же ночь Конрад останется в твоей каюте. Когда вы беседовали, стоя у борта, я видел пред собой Адама и Еву. Почему-то, правда, одетых, но эта досадная мелочь так легко устранима...

- Ну ты хватил, - возмутилась Рида. - положим, Конрад действительно красив, как юный бог, но я-то всю жизнь была замухрышкой...