Охота на единорога

— Почитай, пожалуйста, — попросил ее ювелир.

Женщина присела к столу, склонилась над рукописью. Было понятно, что читала она ее не в первый раз. Серж в свою очередь достал свои странички и начал сравнивать услышанное с русским текстом.

Глава 11

На спине бегущего слона было чуть прохладнее, чем в охотничьем помосте, к которому погонщики направляли лесную живность. Слона искупали, пока шла королевская, охота и от его шершавой спины веяло прохладой. Огромный слон бежал плавно по знакомой дороге.

На подходе к городу произошел забавный случай: на дорогу выскочил старикашка со связкой глиняной посуды, видимо — гончар. Увидев королевский кортеж, он обомлел, а когда на него закричали — упал на колени. Кричали из-за спины Асмана, потому что охрана скакала на конях и верблюдах позади королевского слона…

Мудрое животное, конечно, благополучно перешагнуло бы через горшечника, но Асман, возбужденный, и, несколько, неудовлетворенный охотой крикнул: «Дави!». Погонщик скомандовал и слон, соразмерив поступь, старательно нашел ногой распростертого в пыли человека, как находил, бывало, на охоте хребты мечущихся внизу львов.

Живот горшечника лопнул без звука, но зато под ногами гиганта затрещала рассыпаясь посуда. Асман был доволен.

Но только мгновение. Потом, когда кучка тряпья в пыли скрылась за холмом, первый восторг убийства прошел, и его необязательность стала вызывать мысли.

Не доезжая до города, Асман приказал остановиться, и пересел на коня. Дал шпоры и понесся навстречу белым стенам мерцающим вдали. Там за золочеными воротами больших городских стен, во внутренней крепости, в новом специально построенном для нее дворце, Асмана ждала несравненная Лейла, они не провели врозь еще ни одного дня. Лейла родила Асману двух детей, он любил ее с каждым днем все больше, и за сие время по его приказанию не умер ни один человек.

«Ну что ж, — думал Асман, скача во весь опор навстречу сияющим на вечернем солнце вратам, — вечно это продолжаться не могло… Аллах берег мое счастье несколько лет и было бы грехом просить большего. Наверное, даже хорошо, что Всевышний послал Ангела смерти спустя только 6 лет со дня начала моего земного блаженства и прервал его, напоминая, что жизнь предназначена не для этого. Слишком много счастья дано было мне, еще чуть-чуть и я бы не вынес ноши. Дабы уравновесить судьбу, мне были бы посланы такие горести, справиться с которыми в одиночку человек не способен. Кто же поможет мне тогда? Конечно она. Любимая, мне не нужно от тебя жертв!»

Искупление? Но как мало похож на ритуал этот случай несчастья. Скорее уж он похож на те игры, в которые играет с нами дьявол».

Асман осадил коня и развернул его на месте. Скакун взвился на дыбы, рассыпая губами пену. Охрана, подняв тучи пыли, и чуть не врезавшись в короля, обступила его на взмыленных конях, безумно вращавших глазами. Асман совсем решился повернуть обратно к раздавленному старику-горшечнику, изуродованное тело которого в выцветших лахмотьях было похоже на птичью тушку — так представлялось Королю, но солнце клонилось к закату, а во дворце его ждала любимая жена.

— Где мой визирь? — спросил Асман.

— Вот-вот будет здесь, Повелитель, — ответил начальник королевской стражи — смуглый сикх в черном тюрбане намотанном на большой, лысой от природы голове, — его верблюд не уступает коню в резвости, но мы гнали во весь опор и он отстал, но он нагонит нас вот-вот.

— Дождись его, Сеид, и передай, чтобы вернулся и дал денег на похороны того старичка.

— Повинуюсь, мой повелитель, — произнес сикх, прижав правую руку к груди.

Король вновь повернул коня к городу, но уже не думал о судьбе и не погонял коня, который, шевеля ушами, всем видом выражал благодарность за оставленную жизнь. Его бока, только что исполосованные плетью, горели, он дрожал, опасаясь, как бы господин не взялся опять за нее. Но город приближался, там была прохладная конюшня, круг для пробежки, вода и ясли с овсом. Всадник успокоился. Успокоились и кони, они, выгнув шеи, пронеслись по улицам, мимо коленопреклоненных горожан, по широкому мосту, забежали в замок, где уже раздавался звук трубы — сигнал о возвращении королевской охоты.

Асман соскочил на ковер, разостланный у крыльца — он был уже всей душой во дворце, мысленно бежал по залам и галереям навстречу Лейле — и в тот момент немного завидовал влюбленным крестьянам, которые после разлуки с молодыми своими женами, не проделывали этот долгий дополнительный путь, и сразу же, за порогом, или во дворе глинобитного дома заключали их в объятья.

Король чувствовал близость любимой, ее взгляд из-за занавеси и даже знал в каком окне. Он шлепнул коня по влажной шее, тот потянулся к его ладони и Асман провел рукой по его мокрым губам. Стремянный принял коня, а король отмахнулся от встречающей челяди побежал по лестнице…

На исходе того же дня, искупавшись в прохладном бассейне, где в голубоватой плавали медлительные рыбы, Асман выслушивал визиря, докладывавшего о накопившихся за день делах.