Охота на эмиссара (СИ)

— Да не расспрашивала я! У вашего лаборанта какие-то сверхчувствительные рога оказались. — В горле подозрительно запершило, а в глазах защипало. Неужели он действительно не понимает?! — Ты в этот момент зашёл в кабинет… И Тео почувствовал мои эмоции по отношению к тебе! Он мгновенно всё понял и таким образом напомнил, что ты женат и у тебя есть ребёнок! Вот и всё! Фабрис, да неужели ты настолько не понимаешь, что происходит?! Я люблю тебя! Вселенная, да я так сильно в тебя влюбилась, что в какой-то момент мне стало по барабану, есть у тебя кто-то ещё или нет!

— Любишь? — эхом отозвался цварг и растерянно замолк, словно это слово было для него в новинку. — Я… Даня, я даже надеяться на такое не мог… Но… я тогда ничего не понимаю. — Он потряс головой, помассировал виски, а затем и основания рогов. — Если ты меня действительно любишь, то зачем согласилась остаться? После звонка Грэфа… Ты же могла уйти. Шварх, Даня! Если бы ты меня действительно любила, то ушла бы. Как я теперь буду смотреть тебе в глаза всю оставшуюся жизнь?! Да я же себя буду ненавидеть за то, что сделал с тобой! За то, что заставлял унижаться, вставать на колени, брать в рот, связывал… — Он зажмурился и потряс головой. — Шварх, в голове всё как в тумане, картинки перемешиваются, не могу вспомнить порядок, и пустоты в памяти… но, кажется, я брал тебя ещё и сзади, как скот… или нет?

«И это ты ещё не вспомнил, что было второй раз в душе…» — грустно подумала я. Эмиссару я позволила то, что не пробовала ещё ни с одним мужчиной. Горячие струи разморили тело, и когда мужские пальцы скользнули по копчику, мне подумалось, что это может быть приятным экспериментом.

— Фабрис. — Я дотронулась до руки цварга, заставляя его замереть и посмотреть на себя. — Я ни о чём не жалею. Я осталась здесь потому, что мне хотелось. Понимаешь? Мне хотелось быть с тобой, мне хотелось помочь тебе справиться с последствиями алисена, да и всё, что было между нами, — мне тоже понравилось. В сексе нет и не может быть правил. Нет ничего грязного или некрасивого, есть только то, что приемлют оба. Или не приемлют — и тогда их пути расходятся. Ты получал удовольствие, я — тоже, и это единственное, что имело значение. То, что думает об этом общество, — неважно. Если после того, что между нами было, ты теперь вдруг начнёшь меня сторониться, стыдиться воспоминаний или станешь настаивать, чтобы наши отношения вписывались в рамки цваргской морали, где даже муж и жена зачастую спят в разных комнатах — да-да, я тут почитала о ваших традициях в инфосети! Время было! — то, наверное, мы не подходим друг другу. Я не готова жить под шелухой лживых слов и лицемерного воспитания Цварга.

Вяжущая горечь растекалась во рту, сковывала горло, мешала говорить, но я всё же удержалась, чтобы не расплакаться. Как же так? Как можно всё то прекрасное, что было между нами эти дни, называть грязью? Неужели я ему противна? Внутри всё жгло так, будто я в кусты крапивы влезла. Всё-таки я не удержалась и всхлипнула от обиды. Мне казалось, что в клетке космического корабля, когда Фабрис искренне ответил на поцелуй, мы нашли хрупкий мостик взаимопонимания… У меня появился шанс.

— Погоди… так тогда… на Тур-Рине, когда ты сказала, что не видишь никаких извращений на видео, ты действительно это имела в виду? — потрясённо переспросил эмиссар.

— Представь себе! Гуманоидам иногда свойственно говорить то, что они думают! Охрененная концепция, не находишь?! Да, я правда считаю, что нет и не может быть никаких извращений в постели, если это устраивает обоих. И не в постели тоже! Стиральная машина, барная стойка, стеллаж, стена, флаер… Какая, к швархам, разница, где и как заниматься сексом? Главное — с кем! Я всегда считала, что искренние чувства и яркий секс дополняют друг друга, но никак не являются взаимоисключающими факторами.

Звенящая тишина опустилась в спальне. Я даже слышала собственное сбившееся от повышенного тона дыхание и тихое попискивание «Умного дома» в прихожей, дающего понять, что периметр квартиры находится под охраной.

Неполную минуту Фабрис смотрел так странно, будто у меня выросли рога и я сама оказалась цваргом. Хотя вру, будь я цваргом в его постели, он бы наверняка уже покрошил меня хвостищем, или выставил из дома, или ещё что-то… но не сидел бы сейчас на кровати и не пялился с таким изумлением. Если у них такие строгие правила для отношений между мужчиной и женщиной, то даже лёгкая симпатия между мужчинами, скорее всего, приравнивается к отвратительной смертельной болячке.

«Ну вот, Даня, ты как всегда. Тебе всегда нравились самые неправильные мужчины. Ты призналась в чувствах, а в ответ на тебя смотрят как на неопознанный летающий объект», — печально подытожил внутренний голос. Почему же дышать-то так тяжело?!

— Я, наверное, пойду… — Собственный голос прозвучал до противного пискляво и полувопросительно.

Я откинула одеяло и попыталась стать с кровати, но внезапно цварг схватил меня за запястье, крепко обнял и прижал к твёрдой горячей груди.