Охота на эмиссара (СИ)

— Даня… Данечка… Данька… чудо моё расчудесное… Я такой идиот! — Поцелуи посыпались на щёки, глаза, нос, виски; мягкие губы собрали из ниоткуда взявшиеся слёзы. — Я просто привык… что все говорят так, когда им выгодно… Я думал, что ты старалась продемонстрировать моральную поддержку, говоря, что всё это нормально, чтобы вписаться в мой круг доверия. Это часть нашей культуры. Фальшивая, никому не нужная вежливость, ты права… Солнце моё веснушчатое, пожалуйста, прости меня. Прости, что обидел и оскорбил, предположив, что ты осталась из-за денег. Я слишком сильно привык к Цваргу… У нас очень много правил, которые внушаются с самого детства, и любое отклонение считается чем-то ненормальным. Мужчин учат подавлять сексуальное желание, а посещения борделей на Тур-Рине — крайней степени постыдные занятия.

Я снова всхлипнула:

— Да что постыдного, при вашем-то соотношении женщин и мужчин? Ещё скажи, что у вас для женатых пар есть закон о максимальном количестве половых актов.

— Вообще-то есть.

Я так изумилась, что очередной всхлип застрял где-то в лёгких.

— Что, правда? — чуть отстранилась и заглянула в глаза цвета маренго.

— Считается, что цваргиня не должна отказывать мужу хотя бы два раза в месяц, а супруг не вправе настаивать на более шести.

А вот теперь я икнула.

— Стесняюсь спросить, а «шести» чего?

— Шести половых актов, — повторил Фабрис, смотря на меня с подозрением.

— Ага. Шесть в месяц. — Я зачем-то даже на пальцах это число показала. — А шесть — это как считать, с точки зрения мужчины или с точки зрения женщины? Или шесть оргазмов на обоих? Оральный секс считается за целый раз или только за половину? Если за целый, тогда вообще как-то мало выходит, можно же за один день месячную норму выполнить.

Фабрис смотрел на меня несколько секунд с укором, а затем внезапно расхохотался низким бархатным смехом. Слушала бы и слушала, как он смеётся…

— М-да, я даже не представляю, как вытянулись бы лица у лекторов, присланных Планетарной Лабораторией, если бы кто-то на занятиях озвучил такие вопросы. — Он сжал меня крепче и потёрся носом о висок. — Даня, ты сама непосредственность.

— Что, никто не спрашивал? — удивилась я вполне искренне.

— Не-а.

— Снова неприлично?

— Ага.

— А диктовать, как часто и в какой позе надо заниматься сексом, прилично?

— Это называется «половое образование». Всё, что говорит Планетарная Лаборатория, официально носит рекомендательный характер, так как это касается рождаемости.

— О-о-о, ну то есть минет можно смело вычёркивать, ибо это, получается, бессмысленная трата бесценнейшего материала… Теперь понятно, почему это приравнивается к извращению. Но связывание-то, по идее, не должно влиять на зачатие. А шкала извращений у вас есть? Насколько Планетарная Лаборатория подошла к этому вопросу серьезно?

— Даня, я люблю тебя.

— А…

Слова так и замерли на устах, воздух вылетел со свистом, я забыла, о чём говорила. Фабрис бережно обнимал и заглядывал, казалось, в душу.

Вот так просто.

— Я никогда не думал, что встречу девушку, которую полюблю. Мне всегда казалось, что идеальным вариантом, если и найду, станет степенная, спокойная и уравновешенная цваргиня, которая будет терпеть мои заморочки. С которой реально будет договориться до взаимовыгодного сотрудничества, которая не будет нагружать лишними бета-колебаниями, а я, в свою очередь, смогу предоставить ей все имеющиеся ресурсы, чтобы она была счастлива. Я даже представить себе не мог, что любовь — это так…

Он снова глубоко вдохнул около моего виска.

— Ты яркая, сильная, смелая, не боишься высказывать мнение и поступать, следуя собственному пониманию «правильно». Я восхищаюсь твоей честностью, Даня, и я люблю тебя.

Противоречива женская сущность. Мне признались в любви, а мозг, вместо того чтобы обрадоваться и впасть в эйфорию, уцепился за «степенная, спокойная и уравновешенная цваргиня». А ведь у меня ни красивой родословной, ни высшего образования, ни внешности как таковой. Всё это Фабрис не назвал, но лично для меня это было синонимом слова «цваргиня».

— Ты представлял, что полюбишь такую… как твоя жена? — спросила я, чувствуя, как балансирую на тонкой грани.

— Да, такую, как Лейла Виланта, — спокойно отозвался Фабрис. — И в какой-то момент я действительно думал, что влюблён в неё, сейчас же, вспоминая чувства к ней, понимаю, что не испытывал и сотой доли того, что испытываю к тебе. — Наглый хвост скользнул по моей щиколотке, затем выше, вдоль икры, и завязался узлом вокруг талии. — Её я отпустил. Пускай и с трудом, но это была дружба. Партнёрство. Она замечательная цваргиня, просто первая, кто не стал меня осуждать за странности. Ты же — моя вторая половина, Даня.

— И она не будет… возражать… что мы… что ты?..