Охота на Гитлера

Он повернулся спиной к Зельцу, и в этот миг Зельц ударил его изо всех сил по затылку бутылкой. Шнайдер упал.

– Старый кобель! – заорал Зельц, пиная неподвижного, беззащитного Шнайдера. – Ублюдок! Я тебя ненавижу! Какого хрена ты здесь делаешь, ты, тупой кабан?!

Вдруг в прихожую ворвалась Кэт, разметав полы халата, как нетопырь – крылья, и вцепилась ему в лицо, страшно визжа:

– Не трогааай!!! Пошел вон!

– Ты сука! – заорал Зельц. – Продажная русская шлюха, тварюга, гнида, баба, гнида, сука, ненавижу, тварюга, гнида, проблядушка, сучка! Чтоб ты сдохла!

– Убирайся, убирайся, – орала Кэт, вышвыривая его из квартиры. – Убирайся, мерзавец, подонок, трус. Убирайся, и чтобы больше никогда сюда не приходил. Трус! – она захлопнула дверь так, что грохнуло на весь подъезд.

Кэт опустилась на колени перед Шнайдером и заплакала:

– Саша, Саша, – звала она, – Сашечка, очнись. Саша!

Шнайдер приподнял голову и недоуменно посмотрел на девушку.

– Что произошло? – спросил он.

– Он тебя ударил, представляешь? – сказала Кэт. – Сзади, подло, проклятый трус. Я его выгнала, подонка. Только сзади и может бить, трус проклятый.

– Ох, Катя, – голова Шнайдера упала. – Ну зачем ты это сделала?

– Что?!

– Я же просил – никогда не вмешивайся! Так нельзя.

– Как?!

– Помоги-ка мне, – с помощью Кэт Шнайдер тяжело поднялся, проковылял к кровати и сел, морщась от боли. – Как он мощно меня саданул, а? – усмехнулся Шнайдер, ощупывая желвак на затылке. – Вот оно, племя молодое, незнакомое!

– Ты что, радуешься, что ли? – не поняла Кэт.

– Конечно, радуюсь! – хмыкнул Шнайдер. – Он мне чуть голову не проломил, теперь есть повод порадоваться. Представь, он бы так Гитлера саданул – от фюрера только бы косточки полетели.

– Не понимаю, – сказала Кэт.

– А что тут понимать? – Шнайдер махнул рукой.

– Саш… – позвала Кэт.

– Ладно, моя вина, – признал Шнайдер. – Что у нас там со временем? Шесть часов скоро?

– Через десять минут.

– Тогда вперед, – сказал Шнайдер. – К победе коммунизма во всем мире.

Через десять минут Кэт, одетая в свое любимое голубое платье, сидела перед приемником. Шнайдер в мундире полковника СС сидел напротив нее, готовый к очередному сеансу связи с Родиной. Постель была аккуратно застелена, бутылка от пива убрана на кухню, от беспорядка не осталось и следа.

Кэт приняла шифровку и быстро передала шефу листок с сообщением. Шнайдер прочел: «Остановить Бека любой ценой».

И тут в дверь постучали, вернее, стукнули один раз и замолчали, словно случайно задели дверь, когда несли по лестнице какой-то крупный предмет: приемник или тумбочку. Но через пару секунд постучали уже четко, громко, несколько раз, и позвонили в звонок, словно стука в дверь было недостаточно.

Шнайдер и Кэт замерли. Шнайдер пальцем показал на дверь:

– Посмотри, но не открывай, – сказал он шепотом.

Кэт тихо подошла к двери и глянула в глазок – там стояла фрау Фукс, почему-то в вечернем платье. На цыпочках Кэт вернулась в гостиную и сказала на ухо Шнайдеру:

– Соседка.

– Не открывай, – прошептал Шнайдер.

– Пожалуйста, фрау Хоффнунг, откройте! – послышался тонкий голос фрау Фукс. – Я знаю, что вы дома,

Шнайдер покачал головой и показал Кэт на место рядом с собой. Кэт села.

– Фрау Хоффнунг! – фрау Фукс уже почти кричала. – Мне срочно нужно в театр, я не могу ждать! Откройте, пожалуйста, я знаю, что вы здесь.

Кэт и Шнайдер молча смотрели друг на друга, почти не дыша.

– Фрау Хоффнунг, вам нехорошо?! – кричала Фукс. – Я вызову сейчас помощь, подождите.

За дверью послышались какие-то мужские голоса, в дверь тарабанили все сильнее.

Шнайдер выглянул на улицу: у входа в подъезд стояли двое мужчин в одинаковых серых плащах. Рядом была припаркована черная легковая машина.

– Это гестапо, – тихо сказал Шнайдер.

– Нет!

Шнайдер кивнул, закусив губу:

– Так… Так получилось. Глупо.

– Я не сдамся! – сказала Кэт.

Шнайдер снова кивнул, вынул из пиджака портсигар, достал оттуда ампулу с ядом и протянул Кэт.

– Это все, что я могу, – сказал он.

Кэт раскусила ампулу. Быстрая агония – и через несколько секунд ее не стало. Шнайдер растерянно посмотрел на ее труп на полу, на шифровку, на постель, шкаф, окно.

– И это все? – подумал он удивленно.

В дверь били чем-то тяжелым, пора было торопиться. Шнайдер положил на стол письмо генерала Бека, потом быстро достал вторую ампулу, зажмурился и сунул ее в рот.

Эпилог

– Что скажете, товарищ Меркулов? Спас товарищ Комаров Гитлера?

В июле на Ближней Даче было прохладно и тихо, ветер нес от реки приятную свежесть. Народный комиссар государственной безопасности СССР, виднейший деятель компартии Всеволод Николаевич Меркулов стоял по стойке смирно перед вождем всех времен и народов Иосифом Сталиным. Потомственный дворянин, Всеволод Николаевич благодаря своему таланту, уму и пронырливости сделал успешную карьеру в органах внутренних дел Советского Союза – от помощника уполномоченного до главы комиссариата. И вот тихим летним вечером тысяча девятьсот сорок четвертого товарищ Меркулов докладывал о секретной операции «Писарь». Вождь развалился в кресле, взгляд его был внимателен и строг, как у старого учителя.