Охота на гончих

– Согласен. Но глас народа так просто не заткнешь… И если предположить, что – не важно, по какой причине – Харальду трон не достанется, то кто может занять место Олафа?.. Рагнар?

– Вряд ли, – подумав, честно ответил Эйнар. И, увидев, как советник вопросительно приподнимает брови, пояснил: – Ты пойми, Рагнар мужик стоящий. И боец неплохой. Только ведь тут не Шотландия! Норманн славы должен искать, а не радеть о хозяйстве. А брата воинская доблесть никогда не прельщала, пусть он не трус и всему, чему следует, обучен. Не примет народ такого конунга!

– Интересные у вас понятия о доблести. То есть недавний разгром датского войска – это так, мелочи?

Сэконунг шумно вздохнул и посмотрел на Ивара, как на малое дитя:

– Рагнар сделал то, что сделал бы любой сын любого отца. К тому же ты вспомни, кто его к Ярену отправил? То-то. Воинами, может, и не рождаются, зато правителем родиться нужно… Понятное дело, если на тинге Рагнара выберут, он на трон сядет. Но не потому, что хочет, а потому, что надо. Разницу объяснить?

– Нет, – медленно отозвался Ивар. – Ну, бог с ним, с Рагнаром. А если выберут тебя?

Эйнар невесело рассмеялся. Лорд Мак-Лайон пожал плечами:

– А почему нет? Ты хоть и младший, но уже сэконунг. И не самый завалящий, если на то пошло. Асгейр, я уверен, за тебя бы поручился. То есть это, конечно, при условии, что с тебя будут сняты все подозрения… Предположим, это произойдет. Тогда тебя могут выбрать? А если нет, то у кого больше шансов?

Норманн по старой привычке взлохматил волосы на затылке.

– Ежели сейчас смотреть, так лучше Рыжего конунга не сыщешь, – сказал он. – Воин славный, ни единым подозрением себя в жизни не запятнал, отцу всегда был верным другом и соратником. Всякий его уважает, что свой, что чужой… Да только вот он-то запросто и отказаться может.

– Почему?

– Это же Ингольф, – развел руками сэконунг, точь-в-точь как недавно Гуннар. – Его хрен поймешь. Вроде как и доблестный воитель, да к власти отродясь не рвался. Отцу в свое время помог трон взять – а силы-то у них равные были. Дружба дружбой, но, знаешь ли… Я тебе так скажу – хотел бы Ингольф конунгом стать, так давно бы стал. Значит, не хочет. А коли не хочет, так его сам Один не заставит!

Советник скептически качнул головой, но комментировать столь спорное утверждение не стал.

– Тогда как насчет Гуннара? – спросил он. – И мореход опытный, и человек уважаемый, и воин, надо думать, не из последних. Готовый ярл опять же! Или он, как Ингольф, тоже трон в гробу видел?

– Это вряд ли, – подумав, отозвался Эйнар. И добавил скучным голосом: – Да только не вождь он. Сам не видишь, что ли? Как щиту Гуннару цены нет, а больше… Жаль, сын его рано погиб. Вот тот мог! А батюшка его не той закваски. Так ярлом и помрет, добро бы чтоб не скоро…

Он умолк. Ивар, подумав, сгреб одной рукой плащ и встал.

– Ладно, не буду тебе больше надоедать, – сказал советник, делая шаг к выходу. – Еще раз соболезную…

– Харальда иди жалей, – ершисто буркнул Эйнар. – А если по мне – так туда этому упырю и дорога!

Преувеличенно грубый тон не обманул бы даже ребенка. Как ни претило сэконунгу самоуправство батюшки, но отец – он всегда отец. Ивар пожал плечами и взялся за край полога.

– Погоди, – окликнули сзади. – Перчатки забыл. Тонкие, ты глянь, как еще руки себе не отморозил?.. На, забирай. А то через час вспомнишь да обратно заявишься, знаю я твои штучки!

Он, поднявшись, сунул советнику в руки перчатки. Ивар напустил на себя удивленный вид:

– Так это не твои? Я снаружи нашел, думал…

– Нет, – покрутив в руках «случайную находку», ответил Эйнар. – У меня таких отродясь не бывало. Видно, кто из дружины обронил. Брось где взял – хозяин сам заберет. Кому они еще нужны, такие заношенные?

Он колупнул ногтем присохшее на тыльной стороне перчатки темное пятно и добавил:

– Еще и грязные. Вот делать тебе нечего!

– Привычка, – улыбнулся Ивар, забирая вновь не сработавшую улику. – Не люблю беспорядка. Хотя ты прав, этакое сокровище и трогать не стоило.

Лорд, кивнув сэконунгу, вышел. Эйнар придержал занавесь, остановился на пороге и проводил взглядом советника шотландского короля. Ивар деловито проталкивался к очагу, где стояли Харальд с Астрид. Лицо у последней было бледное. За мужа сердце болит, понял норманн. И снова с неудовольствием посмотрел на лорда Мак-Лайона – этот небось и к невестке конунга сейчас полезет с соболезнованиями да мешком каверзных вопросов про запас?

– Зря только при брате, – обронил Эйнар. – Так и по морде огрести недолго…

Он огляделся. Народу в доме кишмя кишит, а тут никого. Где караульный? «Ни поесть, ни рожу сполоснуть! Да и руки помыть не мешало бы». Сэконунг машинально растер в пальцах бурую пыль и поморщился. Грязь была еще и липкой. Да в чем изваляли эти перчатки? И какого рожна лорду вообще понадобилось их подбирать?

Он вдруг застыл, осененный догадкой. Поднес пальцы к глазам, потом к носу… И, тихо выругавшись, зашарил взглядом вокруг себя. Проклятых перчаток нигде не наблюдалось.

– Вот же брехло!.. – сквозь зубы прошипел сэконунг. И, спохватившись, торопливо вытер руку о штаны.