Охота на гончих

В голосе советника звучала ирония, но на деле старшего сына конунга ему было жаль. Второго Олафа из Харальда все равно никогда не выйдет, а жить чужой жизнью – сомнительное удовольствие. Хотя он, понятно, не об удовольствиях думает. И конунгом, конечно, станет. Только вот не слишком ли дорого за это придется платить? Ивар вспомнил свадебный пир и застывший взгляд норманна, обращенный к юной невесте брата. Альвхильд поняла его превратно. Харальду не было никакого дела до Хейдрун – вместо нее он видел призрак собственной жены, призрак былого счастья. «И до сих пор видит, – подумал советник, – иначе не цеплялся бы за чувство долга как за последнюю соломинку». Лорд Мак-Лайон прикрыл глаза. Сейчас он как никогда понимал Харальда и запоздало раскаивался в своих недавних подозрениях, касающихся Астрид. Жена Рагнара опекала деверя вовсе не потому, что предпочитает его законному супругу. Она искренне любит мужа. И возможно, как раз поэтому глубоко сочувствует его брату. Сдержанные, закрытые люди, вроде Астрид, отпугивающие других своей внешней холодностью, часто имеют тонкую, ранимую душу. И большое сердце. Как знать, может, дружеское участие поможет Харальду смириться с потерей? А если даже и нет, за Астрид это сделает время. Оно не лечит раны, что бы там ни говорили, но так или иначе притупляет боль…

– Ивар, – голос жены проник в его невеселые мысли, разгоняя печаль, как первый луч солнца рассеивает ночной туман, – Ивар, а что ярл Ингольф? Он все еще здесь?

– Нет, – сказал лорд. – Уехал. Сразу после того собрания в большом доме. Жену повез в Тронхейм, хоронить.

Нэрис понуро кивнула.

– Мне кажется, – помолчав, проговорила она, – ярл все-таки любил Альвхильд.

Лорд не ответил. О том, что в свое время поведал ему Ларс – там, на конюшне, – Ивар предпочел жене не говорить. Только расстраивать, с ее-то чувствительностью. А что до любви… «Скорее нет, чем да, – подумал советник. – Хотя Гуннар прав – это же Ингольф, поди его разбери! Если так посмотреть, он и себя не особенно любит». Перед мысленным взором лорда Мак-Лайона мелькнуло лицо рыжего ярла: неподвижное, словно высеченное из камня. Властитель Тронхейма и сам напоминал скалу – столь же незыблемую, сколь и неживую, промерзшую насквозь. Ни горячности Ларса, ни мягкости Йена – в жизни не скажешь, что Ингольф им родной отец! «С другой стороны, – признал советник, – они еще молоды. А каким был Рыжий в юности, мало кто теперь вспомнит, наверное». Ивар отрешенно качнул головой. Ему и вспоминать было нечего, с ярлом они были едва знакомы. Да, Ингольф Рыжий всегда получал то, что хочет. Другой вопрос – стал ли он счастливей от этого? «Вряд ли», – сам себе ответил лорд Мак-Лайон. И, без сожалений возвращаясь из прошлого в настоящее, посмотрел на жену. Она, откинувшись на подушки, задумчиво теребила в пальцах край одеяла. Задумчивый взгляд серо-зеленых глаз был устремлен куда-то сквозь мужа.

– Знаешь, – наконец сказала она с грустной улыбкой, – все-таки хорошо, что ты взял меня с собой.

– Не уверен, – отозвался советник. – Но это теперь уже дело прошлое. Главное – обошлось. И мы все скоро вернемся домой. Вот ты поправишься, Творимир на ноги встанет…

– Только перевертыша у тебя больше не будет, – с сожалением напомнила Нэрис. И, постаравшись стряхнуть с себя грусть, лукаво прищурилась. – Может, Вячко с собой позовем?.. Кто он, кстати говоря – куница, хорек или все-таки суслик?

Советник фыркнул:

– Бери выше! Горностай. Так что муфту твою придется пока прибрать. Творимир к медвежьим шкурам был равнодушен, а как Вячко к такому отнесется – я понятия не имею.

Нэрис вздохнула, вспомнив о королевском казначее и его завистливой жене.

– И зачем я эту муфту вообще купила? – посетовала она. – Только тратились зря, никуда ее не наденешь! Ладно, приберу, хоть перед мамой да Грейс похвастаюсь. Так что насчет Вячко? Он, конечно, не медведь, но все-таки?..

Ивар насмешливо вздернул брови:

– Предлагаешь заменить шотландскую гончую на русскую? Боюсь, его величество от этого будет не в восторге.

– Ну почему же сразу заменить… Погоди! Кого?!

– А что ты так удивляешься? Это изначально было самой правдоподобной версией. Гончая, гончая. Только хозяин у нее другой. Так что не судьба, милая. Будем привыкать жить как все. Если это возможно, конечно, принимая во внимание твоего брауни! Впрочем, торговля – не Тайная служба. Думаю, и без перевертышей справимся.

Нэрис застыла с открытым ртом. Все, что она собиралась сказать, тут же вылетело у нее из головы. Торговля? Какая торговля?.. О чем это он?

– Ну-ну, – успокаивающим тоном проговорил лорд Мак-Лайон, оценив выражение ее лица. – Без паники, дорогая. Сразу меня все равно никто не отпустит, так что нам еще будет где развернуться… Или все-таки спроворим нашим дьяволятам сестричку да обойдемся малой кровью?

– Я не понимаю, – наконец обретя дар речи, выговорила она. – Это у тебя шутки такие или я снова ослышалась? Ты хочешь уйти со службы?!