Охота на гончих

– Ясно, – наконец объявил он. – Кажется, кто-то здесь переоценил свои возможности! Небось уже начала скучать по прежней жизни, кошка ты любопытная? – Советник прищурился. И, увидев, как Нэрис покачала головой, вздернул брови. – Нет? Что ж, это радует… А то я уж было решил, что так гончей и сдохну где-нибудь под кустом!..

Леди Мак-Лайон молчала, лишь губы ее подозрительно подрагивали, а в глазах плясали смешинки. Благопристойно-постное выражение окончательно стерлось с ее лица. Ивар удовлетворенно кивнул.

– Уже лучше, – с одобрением проговорил он, наклоняясь и целуя супругу в лоб. А потом добавил со смешком: – Хотя что-то мне, знаешь, подсказывает, что ты еще десять раз передумаешь…

Нэрис снова покачала головой. И, прижавшись к груди мужа, сладко зажмурилась, вдыхая запахи его кожи, морозной свежести и лекарственных трав.

– Ни за что! – с чувством сказала она. – Слышишь? Ни за что!..

Эпилог

Полуденный зной окутывал своей золотистой вуалью холмы и долины: нынешний август в Шотландии выдался жарким. Казалось, что солнце, столь редкое в этих сумрачных краях, изо всех сил старается наверстать упущенное, щедро даря тепло всему живому.

Безмолвные зеркала озер блестели чешуйчатой рябью. Верхушки гор-исполинов, всегда затянутые туманной дымкой, до последней черточки вырисовывались на фоне неба – такого чистого и безмятежного, что в него хотелось нырнуть с головой, как в море. Само же море, лежащее далеко внизу гладкой серой полосой, уже не казалось холодным и мрачным. Оно изгибалось у берега мягкой волной, манило к себе, как нагретый солнцем плоский и мокрый булыжник у дороги манит усталого путника, которому посчастливилось вырваться из грозового плена… А выше – зелеными, желтыми, бурыми заплатками – лежали бескрайние поля и пастбища, в окружении ярких пятен вересковых равнин. Розовато-лиловая пена вереска вскипала на подступах к холмам Лоуленда, окрашивала королевским пурпуром береговые кручи, притягивала к себе уставший взгляд, звала, обещая отдых – от зноя, от мирской суеты, ото всего, что смущает ум и терзает душу. Природа дышала обманчивой негой, но отовсюду, подобно своевольным горным ключам, била неукротимая энергия жизни.

Подошвы сапог ткнулись в мягкую дорожную пыль, на мгновение подняв в воздух облачко охристо-красной взвеси. Лорд Мак-Лайон закинул поводья за луку седла своей лошади и обернулся назад:

– Привал. Напоите коней.

Его спутники, спешившись, потянулись влево – к небольшому ручью, скрытому ветками дикого кустарника. Усталости бойцы не чувствовали, да и голода пока тоже – из Стерлинга они выехали на рассвете, основательно выспавшись и подкрепившись, но возражать главе отряда никто не стал. Такой чудный день! А вечер будет еще лучше – ведь все они едут домой…

– Эх?

На дорогу упала массивная тень. Ивар качнул головой:

– Не обращай внимания. Так… Пустая сентиментальность. Иди, отдыхай. До самого вечера в седлах торчать, хоть ноги разомнем.

Русич понимающе хмыкнул в усы и отошел. А лорд, прикрыв глаза, вдохнул полной грудью пряный воздух предгорья. И улыбнулся. Он любил осень с ее яркими красками и дымом пастушьих костров, но лето… лето пьянило, как хмельной эль, слепило горячим золотом, щекотало ноздри нежным ароматом цветущего вереска – и продлить это ощущение хотелось как можно дольше.