Охота на гусара

Видно, гнев от мыслей сих отразился и на лице моём, так как ромалы почли это знаком более не ныть и грянули плясовую! Увы… к глубокому горю нашему, оказалось, что если голодные цыгане проникновенно поют, то пляшут они – хуже некуда… Я ещё от мамы слышал, что именно мешает плохому танцору, но чтобы ТАК мешало – воочию видел впервые. Самогоном их подзаправить разве?… Подлец Бедряга, наобещавший шампанского и девок, смылся в неизвестном направлении. Макаров с Талалаевым пошарили там-сям, но симпатичные юные цыганочки с монистами на смуглой груди словно сквозь землю провалились. Казаки за шиворот притащили пяток беззубых бабок, так в результате те же старухи и обчистили моих молодцов своими «позолоти ручку, красавец, всю правду тебе поведаю – что было, что будет, чем сердце успокоится…». Я уж было подумывал гнать плетьми обманщиц и разрешить-таки по стопочке, как…

– Французы! – В лагерь с воплями влетел облепленный куриными перьями Бедряга. – Французы, ваше благородие!

– Прекратите визг, вахмистр, – презрительно скривился я, – встаньте по форме, заправьте штаны, утрите слюни и доложите обстановку.

Бедряга устыдился, выровнял дыхание, сделав несколько гимнастических упражнений и ровненько, даже с некоторой ленцой, поведал нам совершеннейшее кошмарное известие куда хуже падения Москвы:

– Уважаемый Денис Васильевич и вы, господа! Нижайше прошу прощения, если отвлекаю от заслуженного отдыха и оплаченного концерта… Мне, право, очень неудобно, и я нахожу проступок сей отнюдь не товарищеским. Однако же если вы спросите меня о причинах, из-за которых, но ах… довольно пустопорожних слов – у нас в тылу французский отряд числом не менее тысячи сабель! Они буквально за поворотом и будут здесь с минуты на…

– Идиот! – взорвался я. – Ты что, раньше сказать не мог?! Разводит тут китайские церемонии, когда неприятель на хвосте!

– Ещё раз прошу прощения, господа… – проникновенно поклонился верный вахмистр и величаво перекрестился. – Не поминайте лихом, и я вас не помяну…

– Я те не помяну… Тьфу! Я те помяну… опять тьфу! – окончательно запутался я, но, несмотря на мгновенно окостеневший язык, мозг мой работал чётко, как никогда. Под укоризненными взглядами офицеров моих я повинился перед Бедрягой, обняв оного прилюдно: – Прости, братец! Сам вижу, кругом виноват, а на тебя накричал неправедно. Слушать меня всем! Велика Россия, да не про нас… Будем бить врага малым числом, суворовской смекалкой, военной хитростью и прочими прелестями. Майор Храповицкий! Забирайте всех солдат и тихо, как мыши, отступайте двумя колоннами за Покровское – через полчаса ударите врага с флангов! Талалаев! Уводи казаков, дашь крюк по лесу и через полчаса выйдешь французам в тыл! Я с гусарами останусь здесь, дабы завлечь и расслабить бонапартистов. В оговорённый час всем быть к месту! Вперёд, молодцы! Обо мне не думайте, придёте вовремя – не дадите пропасть…

Когда французские разведчики верхами выехали на опушку, их взорам открылось умопомрачающее в своей приятности зрелище. Несколько мужчин-цыган, давясь от смеха, изо всех сил пытаются взять себя в руки, дабы сбацать на гитарах нечто вроде: «Эх, загулял, загулял, загулял, парнишка молодо-о-ой…» С полсотни голопузых цыганят заливаются, как жеребята, катаясь вокруг костров в веселии необъяснимом. А посередь луга стоит стройный женский хор из семидесяти цыганок – рослых, широкоплечих, с волосатыми руками и лицами, до самых глаз замотанными цветастыми шалями…

К нам приехал наш любимый
Французский губернатор да-а-а-рагой!

Если губернатор там и был (в чём у меня по сей день крупные сомнения), то скучать ему не пришлось. Мы только вытаращили глаза, глядя, как толпы неприятеля с улыбками и ободряющим свистом рассаживались напротив нас, словно в театре. Парни мои замерли, смущённо теребя юбки, но я ободрил их грозным фальцетом:

– Всем плясать, ведьмово отродье! А не то завтра же Кутузову рапорт отправлю! У него глаз – ух! Сами знаете, непокорных за версту под землёй видит…

Ахтырские гусары начали нехотя. Более того, первую «цыганочку с выходом» мы бездарнейше провалили, но усталые французы ничего не заметили. Наоборот, столь искренне обрадовались нежданному развлечению, что набросали кривоногому Бедряге полный подол мелких серебряных монет. Прикинув рублёвый курс в современном пересчёте, даже самый ленивый сообразил бы, что игра стоит свеч! Только бы казаки с солдатами не припёрлись раньше времени.

– Делим только на своих! Зажигай, чавелы!

Второй раз наш полк отличился на славу. Пыль летала столбом, на всём лужку не осталось ни одного незатоптанного одуванчика, и даже гоготавшие прежде цыгане тоже вошли во вкус. Благодарные зрители разразились бурными аплодисментами, щедро отсыпав нам премиальные, сам «губернатор» (или кто там был) пожертвовал аж золотой наполеондор! Нас упорно требовали на бис, я оглядел тяжело дышавших товарищей и скорее попросил, чем приказал: