Охота на императора

В рассказе Тургенева «Два помещика» один из главных героев прислушивался, как пороли его крепостных, и «с добрейшей улыбкой» присвистывал: «чюки-чюки-чюк! чюки-чюк! чюки-чюк!» Хотя крестьянам в крепостной зависимости жилось иногда спокойней, чем после освобождения – в экономическом рабстве.

Как справедливо отметил историк Б.П. Козьмин: «В крепостном праве самым страшным было то, что оно безжалостно уродовало личность и крестьян, и их владельцев. Во-первых, оно убивало чувство собственного достоинства и воспитывало психологию рабов; во-вторых, вселяло убеждение в полной естественности такого порядка, при котором один человек владеет другим, как вещью».

Поступив во 2-й класс Московской классической гимназии, Николай Морозов основал там «Тайное общество естествоиспытателей». Дело в том, что гимназистам не преподавали, в частности, эволюционную биологию, считая происхождение человека естественным путем совершенно неестественным, так как оно противоречит церковному учению. Этот запрет содействовал стремлению к свободе мысли и познанию у мыслящих отроков. С пятого класса Морозов тайком посещал некоторые лекции в университете, а по воскресеньям занимался в геологическом и зоологическом музеях. Тогда же он познакомился и с революционной литературой.

По его признанию, во всех книгах он искал не только одних лишь научных знаний, но более всего ответа на вопрос: «Стоит ли жить или не стоит?» Поиски смысла жизни привели его к мысли трудиться на благо общества, а не только ради удовлетворения собственных интеллектуальных потребностей.

«Когда зимой 1874 г. началось известное движение студенчества «в народ», – вспоминал он, – на меня более всего повлияла романтическая обстановка, полная таинственного, при которой все это совершалось». Он познакомился с членами кружка «чайковцев». Сильное впечатление произвели на него Кравчинский, Шишко и Клеменц. «Во мне началась страшная борьба между стремлением продолжать свою подготовку к будущей научной деятельности и стремлением идти с ними на жизнь и смерть и разделить их участь, которая представлялась мне трагической, так как я не верил в их победу, – писал Морозов. – После недели мучительных колебаний я почувствовал, наконец, что потеряю к себе всякое уважение и не буду достоин служить науке, если оставлю их погибать, и решил присоединиться к ним».

Под видом сына дворника он пошел со своими новыми товарищами по деревням. Однако о них кто-нибудь докладывал в полицию. Приходилось переезжать с места на место. В Москве он вместе с Кравчинским и Лопатиным попытались (безуспешно) отбить на улице у жандармов своего товарища Волховского. Морозов уехал в Швейцарию, возобновил научные занятия.

Через полгода к нему пришло письмо от Софьи Перовской, где сообщалось, что важные события в России требуют его участия. Он отправился на родину с фальшивым паспортом. Его задержали на границе. В тюрьме он просидел год, отказываясь давать показания. Взятый на поруки отцом, он вскоре вновь был арестован и стал одним из обвиняемых на «процессе 193-х». Его признали виновным, зачли проведенные в заключении три года и выпустили на свободу.

С группой товарищей он отправился в Саратовскую губернию вести революционную пропаганду, но не смог устроиться на работу. Вернувшись в Петербург, вместе с Перовской, Фроленко, Квятковским и Михайловым отправился в Харьков. Они попытались отбить у жандармов своего товарища Войнаральского, но акция не удалась. Безрезультатно закончилась и подготовка к освобождению Брешко-Брешковской, отправленной в Сибирь на каторгу.

В Петербурге он стал редактором подпольного журнала «Земля и воля». Поддержал желание Соловьева застрелить Александра II. Когда начались аресты землевольцев, Морозов некоторое время скрывался в Финляндии. После раскола «Земли и воли» он вошел в Исполнительный комитет «Народной воли» и вместе со Львом Тихомировым редактировал журнал этой организации. В последующих покушениях на царя он не участвовал. У него были разногласия с Тихомировым, который ему казался не вполне искренним и склонным к диктаторству. Но больше всего его удручало противоречие между стремлением к научным исследованиям и необходимостью вести революционную работу.

После ареста подпольной типографии товарищи отправили его вместе с женой Ольгой Любатович, тоже революционеркой, за границу. Там он написал брошюру «Террористическая борьба». При возвращении на родину в конце января 1881 года был арестован. Его осудили на пожизненное заключение: Г. Гольденберг рассказал о его участии в подкопе для взрыва царского поезда в ноябре 1979 года.

Первые три года заточения проходили в Петропавловской крепости, где Морозов заболел цингой, ревматизмом, туберкулезом. Тюремный врач написал: «Морозову осталось жить несколько дней». Правда, через месяц уточнил: «Морозов обманул смерть и медицинскую науку и стал выздоравливать». В Шлиссельбургской крепости, куда его перевели, обстановка была более сносной. Здесь ему суждено было провести более двух десятилетий.