Охота на императора

…Власти позволили устроить над Засулич суд присяжных, считая ее уголовницей и в полной уверенности, что она будет осуждена. Возможно, таким образом хотели показать Западу, что в России соблюдаются права человека. (В таком «малодушии» обер-прокурор Синода Победоносцев в письме наследнику престола обвинил министра юстиции.) Важно было, чтобы осуждение террористки произошло гласно и представителями общественности. Тогда можно было бы утверждать, что русский народ выступает против революционеров и поддерживает царя.

Было сделано все для осуждения преступницы. Но вмешались непредвиденные обстоятельства. Прокурор судебной палаты А.А. Лопухин вынужден был искать замену прокурору суда Н.Н. Сабурову, находившемуся в отпуске. Его заменял В.И. Жуковский, но он отказался под благовидным предлогом: мол, его брат – политический эмигрант.

Лопухин вызвал талантливого юриста (и неплохого поэта) С.А. Андреевского и сказал, что хочет видеть обвинителем именно его, умеющего воздействовать на присяжных. Андреевский ответил отказом: «Все равно присяжные оправдают. Трепов совершил возмутительное превышение власти. За это ему ничего не будет. Вот и подумает заседатель: значит, и меня можно пороть безнаказанно?… Найдите кого-нибудь, кто скажет: «Господа присяжные! Нам дела нет до побуждений госпожи Засулич. Помните только одно, что она посягнула на наши святыни. Она стреляла в генерал-адъютанта, носящего на своих плечах вензеля государя, – всегда имеющего к царю свободный доступ… Кто любит государственный порядок, тот не пожелает даже вникать в объяснения подсудимой. Можно, пожалуй, смягчить ее ответственность, но оправдать ее – никогда!»

– Какая великолепная речь! Произнесите же ее!

– Никакая речь не поможет».

(Вскоре С.А. Андреевский был уволен.)

В результате пришлось довольствоваться услугами не блещущего талантами товарища прокурора областного суда. И все-таки вполне вероятно, что не помогло бы выступление и более красноречивого обвинителя. Сыграло свою роль важное обстоятельство: преступница, рискуя жизнью, выступила в защиту чести и достоинства незнакомого человека, не имея других возможностей выразить свой протест.

Власти пробовали косвенно подсказывать присяжным «нужное» решение, однако на них несравненно сильнее воздействовало общественное мнение, которое было не на стороне пострадавшего. Можно сказать, присяжные судили не по закону, а по совести, на что ориентировало их блестящее выступление Александрова.

Царь, узнав об оправдании Засулич, приказал разыскать, арестовать ее и предать новому суду. К счастью, этого сделать не удалось: в ответ могли произойти серьезные выступления. Об этом его приказе написали газеты, подрывая престиж царя как сторонника беспристрастного суда. Он не стал требовать от правительства Швейцарии, где находилась Засулич, выдачи преступницы. И без того в российском обществе преобладало разочарование не только его внутренней политикой, но и внешней в связи с бесславными результатами кровопролитной войны с Турцией.

По предварительному мирному договору, подписанному турками 19 февраля 1878 года в Сан-Стефано, близ Константинополя, многие требования России как победительницы были удовлетворены. Однако летом на Берлинской конференции по настоянию ведущих государств Западной Европы прежнюю договоренность свели на нет. Выходило, что наши немалые жертвы были напрасны и вызвали только экономический спад в России.

Поступок Веры Засулич и его оправдание судом присяжных вызвали брожение в российском обществе. Некоторые расценили это как оправдание политического преступления, совершенного по идейным мотивам. Отчасти так и получалось, хотя официально ее преступление квалифицировалось как уголовное. Сказывалось и отношение городского населения к покушению на честь и достоинство человека. Прежде в подобных случаях вызывали на дуэль, а из-за невозможности этого отчаянная молодая женщина была вынуждена пойти на преступление, по совести оправданное.

Но произошло и нечто иное, из ряда вон выходящее. Выстрелы Каракозова и Засулич показали, что помимо суда государственного, явного, и Божеского, высшего (слишком часто посмертного), существует еще тайный суд личности или организации, способный вынести смертный приговор важному сановнику или даже самому царю. И не только вынести, но и привести его в исполнение.

Удастся или нет такая акция и в какой мере – не столь уж существенно. Главное, что для некоторой части общества такое деяние не выглядит чудовищным преступлением, и в иных случаях может быть даже оправдано. Мол, если допустим государственный террор, если совершают незаконные поступки безнаказанно важные сановники, облеченные властью, то нет ничего особенного в ответном терроре и беззаконии.

Политические убийства и третье покушение на царя

Вскоре после выстрелов Веры Засулич в Одессе появилась прокламация «Голос честных людей». В ней говорилось: «Мы пойдем по следам наших лучших товарищей для уничтожения грабителей русского народа и наших тиранов».